"Марк Семенович Ефетов. Валдайские колокольцы" - читать интересную книгу автора

- Ты Ивушкина знаешь? - спросил Федотов.
- Как не знать! Лучший тракторист по нашей местности.
- Лучший, а просится в худшую бригаду. Понял? Человек в коммунисты
идет. Не о себе заботится, а, как он там говорит, "о счастье трудового
народа". Как же ты, Коврига, можешь радоваться, что у тебя в артели хорошо,
а у соседа плохо? У них до сих пор аванса не давали. Лен градом побило.
Слыхал?
- Слыхал.
- Председатель в больнице лежит.
- Я ему меда послал, - вставил Коврига.
- Ты погоди. Мед сладок и согревает до пота. А человеческое тепло
лучше. "Послал"! А сам сходить не мог? А попросили у тебя плотницкую бригаду
на неделю. Дал? Молчишь. "Моя хата с краю". Забудь ты эту плохую пословицу.
Вот ты сказал тут, что ты "ну, коммунист". Эх, Коврига, Коврига. А кто такой
коммунист?
Коврига молчал. Он достал из кармана пачку "Беломорканала", щелкнул по
ней пальцем, поймал на лету выскочившую папиросу, забросил ее в рот, чиркнул
спичкой раз-другой, сломал спичку и наконец закурил.
- Коммунист, - сказал Федотов, - человек, который не может радоваться,
что у него хорошо, а у. соседа плохо. Это при наших дедах говорили: "У
соседа сдохла корова. Какое мне дело? А все-таки приятно". Так было, когда
на рынке частные лавчонки стояли: я не торгую - не беда, лишь бы сосед не
торговал, чтобы завистью не мучиться. А коммуна - один дом. Какая уж тут
зависть! У тебя тепло, а у соседа холодно - нечего радоваться. Коммунист за
все в ответе. Пока сосед твой в больнице, поможешь им. А я к твоим соседям
на той неделе поеду после работы. Вечером дела и обсудим. Понял?
- Понял, Яков Павлович.
Коврига взял со стола свою тетрадку и загасил в пепельнице папиросу:
- Могу быть свободным?
- Нет, погоди. Медведя в ваших краях не видели?
- Медведя не видели. А волки, говорят, у соседа собак перетаскали.
- Опять сосед! У него волки собак перетаскали. А у тебя весь колхоз -
охотники. Ждешь, пока волки к тебе придут? Думаешь, постесняются передового
колхоза? Нет, Коврига, они не разбирают. Облаву надо.
- Сделаем, Яков Павлович. Все некогда было. Коровник этот. Ремонт. Как
отеплили, так удои и поднялись. Теперь со временем посвободнее.
- Это я знаю, - сказал Федотов. - У вас лучшие доярки Архипкина и
Емельянцева? Так?
- Точно.
- Ну, а комсомолки эти, что рассказывали мне позавчера, когда я у вас
был, - они же тянутся за Архипкиной, - догоняют?
- Догоняют.
Федотов подошел к окну. Я сидел тут же и видел в окно, как на высоких
валдайских саночках катили почти все, кто был на улице. Райком на горе, да и
весь город холмистый. Вот тут и скользит этот впервые мной виденный
транспорт: высокое деревянное креслице на длинных железных полозьях. Едут в
этих креслицах ребята - с горки на горку. А вот женщина везет мешок. Должно,
картошка. Одной ногой она на длинном полозе, а другой - отталкивается.
Взобралась на пригорок, стала ногами на два полоза, за спинку креслица
держится и съезжает. А куль на креслице лежит...