"Марк Симович Ефетов. Письмо на панцире" - читать интересную книгу автора

На артековской пристани, где были вывешены разноцветные флажки по
случаю артековского праздника, вдруг громко и резко зазвенел колокол
громкого боя. Это Витии отец, радист корабля севастопольской обороны,
разбудил радиосигналом тревоги все побережье Крыма. Да и воевать ему
довелось по всему Крыму...
В незабываемое воскресенье сорок первого года артековских мальчиков и
девочек подняли с постелей в сумерках рассвета. Строем повели в столовую,
хотя трава была еще мокрой от росы, а солнце только-только поднялось над
горизонтом.
Дети протирали глаза, зевали и спрашивали:
- Что случилось?
Но еще чаще они задавали вопрос:
- Где наш вожатый?
В первые же часы войны многие вожатые Артека пошли на фронт, а вернее
сказать в военкомат, чтоб получить назначение в армию. А спустя несколько
дней артековских детей отправили в Москву и в другие города нашей страны.
Как изменились лица детей за одну только неделю! В те годы у них были белые
панамки, из-под которых выглядывали озорные веселые ребячьи глаза. Теперь
глаза эти казались большими - в них была грусть и решимость. За несколько
дней дети повзрослели. Им пришлось услышать вой сирены, грохот пушек и
взрывы бомб.
Фашисты погасили радость в глазах детей. Вчера еще веселые артековки и
артековцы стали детьми войны.
Безлюдно стало в Артеке. Хозяевами пляжа стали чайки.

ОДИН ПРОТИВ ТЫСЯЧИ

Отец Виты - радист Иван Павлович Яшков - начал службу в Севастополе еще
за год до начала войны. Но о войне в Севастополе говорили часто, ведь еще за
сто лет до Великой Отечественной тут была война; не одна, а несколько держав
напали тогда на Севастополь целой армадой кораблей. Только вся эта армада, а
вернее, весь этот военный флот врагов из России так ни с чем и ушел. Враги
не смогли захватить нашей земли, даже самой малости, зато от метких
выстрелов наших бомбардиров они недосчитались многих из своего войска.
Окруженные полукольцом военных судов, севастопольцы бились, пока бились
их сердца. Раны в счет не шли. Бьется сердце, жив боец - значит, стреляет по
врагу. И в ряду этих героев-севастопольцев был писатель Лев Николаевич
Толстой.
Когда Иван Павлович в первый раз рассказал об этом Вите, та удивленно
спросила:
- Как же так, папа? Толстой же старенький был. А ты говоришь - стрелял.
Папа смеялся:
- Старый, говоришь?
- Ага.
- А я, Вита?
- Ты еще не старый.
- А какой?
Вита внимательно посмотрела на отца - так, будто увидела его в первый
раз.
- Ты не старый.