"Марк Симович Ефетов. Письмо на панцире" - читать интересную книгу автора

Он помолчал. Потом повторил, все так же твердо:
- У нас в части почти все были коммунисты или комсомольцы. Вот потому и
шагнула вперед почти вся шеренга бойцов и командиров.
"Много, - сказал майор, который командовал нашим полком. - Нужен один с
противотанковыми гранатами у пулемета".
Один против тысячи врагов. Понимаешь, Вита, что это значило?
Тут из шеренги вышел еще на один шаг вперед совсем молодой паренек и
сказал:
- Я останусь! В Артек я попал первый раз сразу же после болезни. У меня
в детстве туберкулез был - думали, не выживу. А как только подлечили,
кашлять перестал, меня сюда привезли, и я тут из слабака силачом сделался.
Кого хочешь побороть и сейчас могу. Я останусь, потому что я комсомолец, а
со вчерашнего дня меня в партию коммунистов приняли.
- И остался? - спросила Вита.
- Остался, Виточка, остался. Помнится мне, что фамилия его была
Соловьев. А может быть, другая. Только мы того парня между собой Соловьем
звали. Голос у него был чудесный, и пел он лихо.
По молодости лет Соловьева оставить не хотели. Но он упрямый был.
Остался со стопкой набитых патронами запасных дисков к пулемету. Прихватил
еще несколько гранат.
Пулемет этого молодого матроса так раскалился, что шипел, когда на
ствол капала кровь храбреца Соловьева... Ведь на него одного враги шли
сплошной стеной. Свинцом его поливали, гранаты швыряли. Представляешь, Вита,
танки и масса озверелых гитлеровцев против одного молодого солдата! В то
время наши солдаты назывались красноармейцами. Вот это и был настоящий
солдат Красной непобедимой Армии! Один против сотен врагов.
- Да, папа.
Вита прижала ладони к щекам, ее большие светлые глаза стали, казалось,
больше, чем когда-либо.
Она ничего не говорила, но по глазам ясно было, что она ждет
продолжения папиного рассказа.
А папа и не прерывал рассказ. Он только на мгновение прищурился, как бы
желая вспомнить, что слышал тогда, увидеть, что видел, а затем продолжал:
- Соловьева ранили в правую руку, но он левой противотанковые гранаты
бросал. В горячке боя просчитался и для себя последнюю гранату не приберег.
Все в дело пошли. Один был, а поди ж ты, так бился, что наши отошли без
потерь, а гитлеровцам пришлось по трупам своих же молодого пулеметчика
брать., Он к этому вре мени был весь израненный, ни одной не было у него
гранаты, ни одного патрона... А все равно на него сразу десяток фашистов
накинулись.
"Кто таков?"
"Иван Петров".
- Его так действительно звали? - спросила Вита. Ты ж говорил -
Соловьев!
- Погоди, не перебивай. Ведь я при этом не был, а только слышал этот
рассказ. Может быть, не все было так, как дошло до нас спустя много лет. Так
вот слушай. Фашисты продолжали допрос: "Командира твоего как зовут?" - "Иван
Петров". - "Так ты и есть главный?" - "А мы все главные. Коммуна - один дом,
и все в нем хозяева".
Иван Павлович помолчал.