"Марк Семенович Ефетов. Граната в ушанке " - читать интересную книгу автора

спалось. А заснул - и во сне те же мысли, что наяву: мама.
Среди ночи Борис проснулся, поворочался и понял, что заснуть больше
не удастся. Он сполз с верхней полки вниз и осторожно, чтобы не разбудить
своих попутчиков, отодвинул дверь.
В коридоре вагона было сумрачно и пусто. Борис подошёл к окну и
прислонился лбом к холодному стеклу. В эти мгновения он ни о чём не думал.
Он устал от горя, от мыслей, оттого что казнил себя все эти дни, оттого
что вдруг вся его жизнь как-то опрокинулась вверх дном...
Когда за спиной Бориса кто-то толкнул дверь купе, он вздрогнул и
обернулся.
В коридор прокрался мальчонка, должно быть тот, который спорил
вечером с матерью. В сумраке Борис увидел только его силуэт. А мальчик
явно не разглядел Бориса. Мальчик крался на цыпочках и, подойдя к столику,
на который падал слабый свет плафона, оторвал от стенки откидной стул, сел
и, низко склонившись, стал что-то писать.
Борис посмотрел на часы. Стрелки отсекли по циферблату ровно одну
четверть: было три часа. Три часа ночи.
"Странно", - подумал Борис. Он испытывал неловкость, оттого что вроде
бы схоронился от мальчонки: ведь тот не видел Бориса, считал, что никто не
смотрит на него в коридоре вагона.
Чтобы обнаружить себя, Борис кашлянул.
- Ай! - воскликнул мальчишка, быстро повернулся, сорвав с носа очки и
зажав их в руке. Другой растопыренной ладонью он накрыл белый листок.
Теперь они смотрели друг на друга - один с недоумением, другой со
страхом.
- Ну, чего ты? - сказал Борис.
- Я ничего.
- Переэкзаменовка?
- Нет.
- А что?
- Ничего.
Борис подошёл к мальчонке:
- Да ты не бойся. Тебя как зовут?
- Костик. Я не боюсь. Вы только маме не говорите. Хорошо?
- А где твоя мама?
- В купе. Спит.
- Что ж это ты пишешь? Тайна?
- Ага.
- Ну, Костик, я пошёл. - Борис чуть хлопнул парнишку по плечу. -
Пиши!
И ушёл.
"Странно, - думал Борис. - Что бы это могло быть? Тайна. Мальчонка
сказал это не шутя. Да, тайна. Какая же?"


КОЖАНЫЙ ШЛЕМ

Ещё день назад у Костика Сахарова не было никакой тайны. Бывало, что
ему хотелось скрыть от мамы двойку. Но мама всегда почти спрашивала, когда
он приходил из школы.