"Марк Семенович Ефетов. Граната в ушанке " - читать интересную книгу автора

воображение, и Володя видел всякие чудеса-необычайности, как можно видеть
только во сне или в кино.
В большой степени помогал этому брат Женя...
Если у вас нет старшего брата-студента, вы не знаете, конечно, что
студент - самый знающий человек на свете. У медика-студента глаза как
рентгеновский аппарат: он видит человека насквозь. Только посмотрит и
сразу же скажет: "У тебя, Володя, почечные лоханки не в порядке" или
там... "избыток кислотности в желудке". Доктору или даже профессору, для
того чтобы определить болезнь - поставить диагноз, - нужны всякие там
анализы, расспросы, наблюдения за больным, а студент-медик - раз, и
готово. Это я точно говорю, потому что у Жени, Володиного брата, два
товарища были медиками. И чего-чего они только не приписывали Володе и его
родителям, каких только болезней не придумывали! Но всё, к счастью,
оказывалось ошибочным.
Да, студент - это большой научности человек. Он, главное, никогда ни
в чём не сомневается. Сказал, и точка!
Вот таким-то студентом и был Женя Замараев.
Со стороны посмотришь - парень как парень. Рубашка в пёструю
клеточку, над губой, будто тень, усы только намечаются; щёки розовые,
словно он их только что вымыл холодной водой и потёр мохнатым полотенцем.
Плечи узкие. В пиджаке ещё куда ни шло, а снимет пиджак, фигура такая,
точно рубашка на вешалке. И всё. А между прочим, говорит о себе во
множественном числе: "Мы, научные работники". И Володя относится к брату
Евгению с должным уважением и даже с почтением.
А как же! Посудите сами.
С тех пор как Женю приняли в университет, его стол превратился в
музей. Да что музей - стол чудес! Так называл Володя стол брата. Сколько
раз Володя обследовал всё, что было навалено между самопиской - только не
карманной, а если вы знаете, такой настольной, что торчит из подставки, -
и зелёной лампой.
- Жень, - спросил как-то Володя, - а что это у тебя за железка на
столе лежит?
- А ты почему знаешь?
- Так просто: проходил - увидел.
- Смотри, тронешь что на столе - отлупцую. Понял? Вот так.
- А я не трогаю. Только глазами смотрю. Глазами можно?
И какой же в это время у Володи был ангельский голосок! Хотя кто
знает, как разговаривали ангелы, которых, по правде говоря, и не было. Но,
в общем, выспрашивая у брата о всяких всячинах на его столе, Володя был
тише, ласковее и воспитаннее любой пай-девочки. Задав последний вопрос -
можно ли трогать глазами, - он молча ждал ответа.
- Н-да, - сказал Женя, - не твоего это ума дело, но так и быть,
расскажу. Это не железки, а луковицы... А ещё точнее - чеснок... Молчишь,
не удивляешься?
- А чего удивляться: у тебя на столе что ни возьми, всё удивительное.
"Хитрюга, - подумал Женя, - но парень хоть куда". Он взял железный
чеснок, утыканный острыми шипами:
- На, держи!
- Угу! - сказал Володя. - Кусается. Колется.
- Вот в том-то и дело. Раньше, эдак лет пятьсот назад, новгородцы