"Марк Семенович Ефетов. Тельняшка?- моряцкая рубашка " - читать интересную книгу автора

- Ну нарочно свет оставили. Хорошо. Женя, как войдёт, сам пусть сразу
же погасит. И пусть в темноте постоит. Постоит-постоит - и привыкнет.
Отец всему так учил. У нас во дворе был знакомый сапожный мастер, о
котором я ещё много чего расскажу. Но пока что скажу только, что мастер
этот был одно время заикой. Не сильным заикой, а таким, что, когда
волнуется, не сразу слово выговорит. Время-то это было знаете какое -
гражданская война. Во дворе у нас часто бывали митинги. Там все вопросы
решались: сажать ли жильцам нашего дома в садике картошку, рубить ли
деревья на дрова, кому отдать квартиру буржуя, который сбежал?.. Много
было всяких вопросов на этих митингах и много споров. Только мастер
сапожного ремесла Емельян Петрович, хотя и был он человек заслуженный,
никогда почти не выступал.
И, бывало, решат что-нибудь не так, как ему хочется, он и говорит
потом отцу:
- Плохо решили. Надо бы мне выступить.
А отец говорит:
- Чего ж не выступил?
- Да я же заика. Стесняюсь. Раньше, на фронте, бывало, когда нужно
было, всегда выступал.
- Ты, Емельян, не стесняйся. Говори - и всё тут. Запнёшься -
подождут. Говори больше, пока не отвыкнешь заикаться.
Вскоре у нас в городе случилось безвластие. Иностранные войска ушли.
Много у нас было всяких иностранных войск, как их теперь называют -
интервентов. Интервенты, значит, ушли, а Красная гвардия (так тогда
Красную Армию называли) ещё город не заняла. Ну и пошли по городу бандиты
хозяйничать. Много тогда было бандитов этих. Вот у нас во дворе митинг и
собрался. Как организовать самооборону? Кому дежурить? Какое оружие
выставить? В общем, вопросы тогда были военные. По ним Емельян Петрович
самый специалист. А было это как раз после разговора отца с этим
знаменитым мастером о заикании. Вот на этом митинге дядя Емельян и
выступил. Военное дело он знал не хуже своего сапожного мастерства, потому
что воевал пять лет - с тысяча девятьсот четырнадцатого года. Выступил,
значит, и всё рассказал: как посты расставлять, чем вооружить, кого в
командиры, кого связным. Обо всём говорил и, в общем, довольно гладко,
почти без запинки. Только в одном месте его перебил жилец Птица. Это у
него фамилия такая.
Емельян Петрович сразу же ему:
- Вы, мил человек, меня не перебивайте. Я заика, сбиться могу. Вам же
хуже будет - дольше слушать придётся, как я начну спотыкаться языком,
совсем в словах заплутаюсь.
Больше его не перебивали.
С тех пор Емельян Петрович стал заикаться всё меньше и меньше. Сейчас
он совсем не заикается...
Отец мой любил говорить: клин клином вышибают. Это он меня научил
холода не бояться. Как утром проснусь, сразу одеяло сбрасывать и с кровати
вскакивать. И Муська так же делала. Я знаю: многие из нашего класса под
одеялом одевались. Топлива тогда, правда, не было. Но вы, может, и не
поверите, что те, кто под одеялом одевались, чаще всего школу пропускали
из-за простуды. А Муська один раз только болела бронхитом. И потому, что
полдня в очереди стояла за хлебом и ни за что не хотела, чтобы мама её