"Илья Зверев. Чрезвычайные обстоятельства (Повесть) " - читать интересную книгу автора

острее.
"Как они там, наверно, переживают - Семен Ильич и остальные!.. И то ли
еще будет, когда наладится связь и узнают про беднягу Кротова".

***

Парторга Алексина окружили плачущие женщины. Они ничего не говорили -
только смотрели на него. И от этих глаз, полных то отчаяния, то надежды,
становилось тягостно, словно он мог бы что-то сделать, да не сделал.
Наверно, тысяча людей, а может быть, и десять тысяч с радостью кинулись
вместе с ним вниз, к плывуну, к черту в зубы, только бы облегчить участь
осажденных. Но на подступах к третьему штреку едва хватало места для
десятерых. Они - немногие горноспасатели и инженеры - обязаны были воплотить
в себе энергию тех тысяч.
Когда кто-нибудь из них выходил на-гора, на пути от клетки к штабу его
провожали взволнованные взгляды, молчаливо и властно спрашивавшие, какую
весть несут "оттуда".
В партком вбежал какой-то старик с бессмысленно горевшей на свету
лампочкой, в потертой, измазанной спецовке. Его маленькое морщинистое лицо,
покрытое седой щетиной, было сведено судорогой, словно старик собирался
заплакать.
- Как же это вы?!. - крикнул он, люто глядя на парторга. - Кольку-то
моего... А ну, вели, начальник, чтобы меня в вашу шахту пустили. Стволовой
пропуск требует, а я с девятой-бис.
- Нельзя, отец, - мягко сказал Алексин. - Успокойся!
- Там родные руки нужны в таком деле... Пусти!
- В таком деле все руки родные... Садись, отец! Сейчас связь будет. Им
туда по трубе телефон такой передать должны - шахтофон... Сейчас вот женщины
будут говорить, и ты поговоришь.
Женщины разом загомонили. Жена Ларионова, словно опасаясь, что муж уже
слышит и даже видит ее, поспешно утерла слезы и, подавив вздох,
улыбнулась...
Никакими словами не опишешь боли и радости тех разговоров. Шахтофон,
похожий на большой наушник, удивительно чуткий прибор: дыхание, кашель,
шепот, каждое словечко доносил он. Будто не жизнь и смерть, не страшные
метры завала разделяли близких, а трепещущая папиросная бумага.
Казалось, закрой глаза, протяни руку - и почувствуешь тепло милой руки.
Как близко и как далеко!
А слова... Слова говорились самые обыкновенные: "Ну, как себя
чувствуешь?", "Володя, может, надо что передать? Еда есть?.."
Молодчины женщины, как они держались! Ни одной жалобы, ни стона... И
мужчины вместо тысяч и тысяч нежнейших слов скупо говорили, что еды
довольно, что портяночки сменили и теперь жизнь совсем хорошая, что передан
горячий чай - понемногу выпили, а потом фляжки положили под спецовку...
сердце погреть. Что главная просьба к женам - не волноваться...
Когда все родные переговорили и собрались идти в степь к скважине, где
с минуты на минуту должна была открыться "прямая связь" - бестелефонная, - к
Алексину подошла Люся:
- Разрешите и мне поговорить.
- Только семьи, сама понимаешь... - сказал парторг.