"Сергей Джевага. Посох для чародея " - читать интересную книгу автора

получится.
- Точно? - засомневалась она.
- Я в себе уверен! - соврал я и даже не покраснел. Она посмотрела с
подозрением, даже бровь выгнула
дугой.
- Смотри, Эскер, только попробуй не справиться - я тебя съем! -
засмеялась Мия.
Я вытянулся, щелкнул каблуками.
- Для меня честь быть съеденным вами, госпожа Мия!
- Глупый! - рассмеялась она. Зеленые глаза сверкают весельем, лучатся
дивным светом.- Разве хорошо, когда тебя едят?
Она ушла по делам, а я вновь сел за стол, уставился в чертежи. В груди
плескалась светлая тоска, но на губах почему-то была улыбка. Помимо воли
вспоминались удивительные зеленые глаза, мягкие каштановые воло-сы, запах,
голос. Я мотнул головой - Эскер, не раски-сай! Не видать тебе этой девушки
как своих ушей. Ты ей не ровня. Так что не раскатывай губу и думай о
ра-боте.
О работе думать не получалось. Оставшиеся часы боролся с усталостью и
сном. Если задремлю на работе и, не дай боги, Логан увидит, то смело можно
лезть в пет-лю. Чтоб не мучиться. А то старик замордует до смерти нотациями
и поучениями. Время, как обычно бывает в такие моменты, тянулось долго,
ползло раненой черепахой, мучило ожиданием свободы и избавления из темницы
заклинательного зала. Вот уж точно, темница. Очень похоже. Везде полутьма,
пыль, книги, бледные зaмордованные маги творят непонятные простому смертному
дела. Кто сказал, что ученье - свет, а неученье - тьма? Все с точностью
наоборот. Ученье - это расшатанные нервы, недосыпание, мешки под глазами,
больная голова и злая неудовлетворенная жена, а неуче-ньс - бутылка
самогона, хорошая компания собратьев-грузчиков, разгул и веселье... Но
подозреваю, что знания - такой же наркотик, как табак. Раз попробовал -
ничего хорошего, второй-третий - и ты уже не можешь отвыкнуть, тело требует,
мозг плавится, у тебя домка, аж трясешься - только бы добраться до
вожделенной книги, впиться глазами в строчки, а потом долго переваривать,
думать и рассуждать о прочитанном.
Наконец пробило шесть. В это время маги вздыхают, откладывают
инструменты, недоумевающее вертят головой - как, уже все? Мы же хотели еще
поработать, столько всего недоделано. На лицах крупными красными буквами
написано недовольство, раздражение - домой идти, что ли? А потом долго-долго
ждать, мучиться, даже - о боги, какое святотатство - спать! Но я же вижу,
как радуются, просто за годы работы привыкли к такому спектаклю, прогнулись
под начальство и саму жизнь, привыкли играть свои роли. Уже и само собой
получается, даже усилий никаких прикладывать не надо.
Я встал из-за стола, потянулся. В спине что-то хрустнуло, как сухой
сучок. Состояние у меня, конечно, было паршивое. Тело как через
камнедробилку пропустили, мышцы ныли - сказывалась ночная беготня. Но спать
уже не хотелось, есть, в общем, тоже. Ощущения притупились, мозг перестал
обращать внимание на раздражители. Двигался я замедленно, говорил невпопад.
Подбежал Лек: веснушчатая деревенская физиономия лучится счастьем - как
же, с работы уходим! Бодр и свеж, как будто и не корпел весь день над
заклятиями.
- Ну что, пошли? - спросил он.- Буду кормить тебя с ложечки, младенчик