"Андрей Дышев. Крымская ракета средней дальности " - читать интересную книгу автора

довольно легкомысленной девчонкой (мне хотелось называть ее именно
девчонкой, несмотря на ее двадцать восемь лет!), и она была ранима и
авантюрна, любила вино, шумные компании, полуночные бдения и детские игры.
Она мне нравилась. С Ирэн я всегда общался без напряжения: я бы сказал, что
общение с ней действовало на меня успокаивающе, как сеанс релаксации. Ирэн
поглощала мои нервные молнии или вспышки злости так же, как космические
черные дыры поглощают свет, - отрицательная энергия попросту растворялась в
ней и исчезала бесследно. Наверное, потому я так любил безобидно подшучивать
над ней и получать ответные уколы, ибо эта нежная игра никогда не
перерастала в конфликт.
Я снова заглянул в холодильник - нет ли там напитка с более
выразительным вкусом и эффектом? Например моего любимого красного вина
урожая 1989 года - именно того года, когда я только вернулся из Афгана
домой: худой, с больной печенью и раненой ногой, без денег в кармане и
перспектив их иметь. Но моего любимого вина, как, собственно, и нелюбимого,
в холодильнике не оказалось, и я вернулся в кресло. Не успел я нацепить очки
и просмотреть первый счет, как Ирэн вошла ко мне.
- Ты все слышал? - спросила она, прикрыв за собой дверь, и кивнула на
стекло. Незнакомка, не догадываясь о том, что за ней подсматривают, встала с
дивана и принялась прохаживаться по комнате, кидая любопытные взгляды на
столы, заваленные рабочим мусором.
Я снял очки. Почему-то я стыдился носить их при Ирэн.
- Я увидел твои тоскливые глаза, и мне этого стало достаточно.
- Летом ты становишься ленивым, как откормленный кот, - заметила Ирэн и
по своей милой привычке присела на край моего стола. - По-моему, дело
интересное.
- Лень - это не порок, а признак благополучия, - отпарировал я, слегка
задетый не совсем удачным сравнением с откормленным котом. - Если человек
ленится работать, значит, он вполне удовлетворен жизнью, свободой и своим
положением.
Ирэн, в свою очередь, пришлось не по душе мое заявление об
удовлетворенной жизни и свободе. Ей очень хотелось, чтобы меня, как и ее,
угнетали одиночество, холостяцкая квартира, отсутствие семьи и детей. Она на
мгновенье задумалась, как бы ловчее и больнее ущипнуть меня еще раз, но я
отвлек ее: не поднимаясь из-за стола, снова открыл дверцу холодильника. На
сей раз я посмотрел в его пустое нутро, словно в зимнюю тундру. По
печальному выражению моего лица Ирэн должна была догадаться, что я не прочь
выпить вина. Она знала, какое из красных вин я предпочитаю, знала, что 1989
год для меня особенный, что употребление вина именно этого года для меня
является своеобразной традицией, ритуалом, данью памяти... И потому всегда
держала в нижнем ящике своего стола заветную бутылочку.
- Одно плохо: она не может сейчас заплатить нам, - произнесла Ирэн,
глядя вовсе не на меня, а сквозь стекло на клиентку, которая торопливо
просматривала бумажки, раскиданные на столе. - Но мы можем взять с нее
расписку.
- У меня складывается впечатление, что внешность этой дамы намного
интереснее, чем дело, с которым она пришла к нам, - сказал я, с опозданием
понимая, что раскрутить Ирэн на вино теперь будет еще труднее.
- Интересная внешность? - фыркнула Ирэн, не сводя глаз с
посетительницы. - Она напоминает мне малярную кисточку, которую после работы