"Андрей Дышев. Клетка для невидимки" - читать интересную книгу автора

медленно пошел в глубь леса.
Плотные заросли кустов и участки труднопроходимого валежника
чередовались с открытыми светлыми полянками, утыканными булыжниками. На
одной из таких полянок Лагутин нашел целую плантацию фиолетовых саранок с
растрепанными, загнутыми кверху лепестками. Он опустился на колено, медленно
потянул за стебель цветка и выдернул луковицу. Отсек ее от стебля и сунул в
карман. Где-то Лагутин читал, что мясистая луковица саранки вполне съедобна
и даже вкусна, если ее испечь в золе или сварить.
Он оперся рукой о белый, теплый от солнца валун и только хотел встать,
как вдруг отдернул руку и посмотрел на ладонь. Мелкий желтый песок налип на
нее. Лагутина что-то насторожило. Он склонился над валуном, внимательно
рассматривая его пористую, как у сахара-рафинада, поверхность, слегка
присыпанную песком, словно панировочными сухарями. "Ерунда, - подумал он,
оглядываясь по сторонам. - Мало ли..."
Решив, что обязательно вернется сюда, отведав вареной луковицы, Лагутин
пошел дальше. Внезапно сосны расступились, блеснула вода, и Лагутин вышел к
заводи. Здесь горланили лягушки, шлепали по листьям кувшинок серебристые
рыбешки и шуршали в камышах какие-то птицы. "Как бы мне здесь не
поправиться", - с веселым оптимизмом подумал Лагутин, глядя на заводь,
полную живности. Сорвав молодой побег рогоза, он надкусил его нежный,
сладковатый стебель и, ободренный, пошел по влажному заболоченному берегу к
большой воде.
На широком песчаном пляже, который пронизывал разгулявшийся ветерок, он
остановился, сел на корявый плавун. Это был западный берег острова, и волны
обработали его куда сильнее, чем северный. Многие сосны, не выдержавшие
борьбы с водой, рухнули на пляж. Их могучие корни еще оставались на обрыве,
а кроны уже лежали в воде. Стволы напоминали мосты, образуя мощные своды.
Под ними можно было бы соорудить неплохое жилище, но место было сырое и
ветреное. Впереди, откуда катились волны, будто прямо из воды, росли длинные
березы и сосны. Это был Четвертый остров, ставший пристанищем для рыболова
Павлова.
"Сколько до него? - подумал Лагутин, впрочем, без всякой практической
цели. - Километр? Или два?"
Он приставил ладонь ко лбу, чтобы заходящее солнце не слепило глаза, и
стал всматриваться, надеясь увидеть сутулую фигуру немолодого робинзона. Но
не смог рассмотреть ничего, кроме стволов деревьев, темно-зеленых пятен
кустарников и зарослей рогоза, похожих на торчащие из воды копья рыцарей.
"А ведь там тоже хватает рыбы и всякого подножного корма, - подумал
Лагутин. - И на Первом, и на Пятом островах то же самое. И все участники,
сытые и сонные, будут сидеть на своих островах неделю, две, три... Им все
равно, а у меня "счетчик"..."
Он вскинул руку и посмотрел на часы. До начала записи оставалось
пятнадцать минут. Пора! Лагутин встал и пошел вверх по сыпучему склону.
"Что-то настроение у меня упало, - подумал он. - Нехорошо показываться перед
телезрителями с такой кислой физиономией. Надо через силу улыбаться и
говорить, что всю жизнь только и делал, что мечтал жить на необитаемом
острове!"
Поднявшись на обрыв, он оглянулся и еще раз посмотрел на соседний
остров - на этот раз с неприязнью и даже ненавистью.