"Андрей Дышев. Отходной маневр " - читать интересную книгу автора

- Дай сюда! - потребовал я и протянул руку, но конопатая стервоза, не
выпуская трубку, попятилась в прихожую.
- Кирилла? - с деланным возмущением вопросила она, словно хотела
выяснить, что за наглец смеет водить конфиденциальные дела с ее законной
собственностью. - А он в ванной. Ненадолго - мыть-то особенно нечего.
Перезвоните через две минуты.
Она опустилась на корточки, затолкала трубку в мой ботинок, подхватила
свою дорожную сумку и вышла из квартиры. От грохота захлопнувшейся двери
задрожали стекла в окнах.
Я с облегчением вздохнул, вытянулся на диване во весь рост и подложил
под голову кожаную подушечку. Какое блаженство быть одному! Какое счастье
таит в себе одиночество! Если бы не тягостные воспоминания о поездке на
Кавказ, то я чувствовал бы себя на вершине блаженства, когда и тело, и дух
расслаблены, спокойны и умиротворены.
Я человек впечатлительный, несмотря на то что жизнь меня изрядно
потрепала и я не раз испытывал леденящее дыхание смерти. И во всем виновато
мое излишне богатое воображение. В любой драме мне всегда видятся
нечеловеческие муки и страдания. Потому, наверное, я возвращался с Кавказа
совершенно разбитым, выжатым, опустошенным и бездумно приклеился к первой
попавшейся дамочке. В другом случае на подобную глупость меня бы не
потянуло. Целый месяц с группой добровольцев я вел поисковые работы на
леднике Джанлак, который нежданно-негаданно сорвался со своего вечного
пристанища. Никто до сих пор не знал точно, сколько людей было погребено
заживо, сколько автомобилей смял, покорежил и расплющил чудовищный ледяной
каток, но мое богатое воображение нарисовало леденящую душу картину и
старательно отобразило детали трагедии. Я словно наяву видел, как с
невыносимым грохотом ледяные глыбы падают на дорогу, с легкостью корежа
легковушки и автобусы, и заглушают вопли и визг людей, и летят в пропасть
тяжелые машины, словно игрушки, и кто-то погибает сразу, под многотонным
прессом, превратившись в кровоточащую лепешку, а кто-то, заваленный
многометровой толщей битого льда, продолжает жить. Погруженные в полный мрак
и звенящую тишину, они истошно кричат из глубоких холодных недр и постепенно
сходят с ума...
Но надо возвращаться к реальной жизни, надо входить в курс дел,
погружаться в старые проблемы и снова осознать себя директором частного
детективного агентства. Я вышел в прихожую и вытряхнул из ботинка телефонную
трубку. Хорошо, не отправила ее в унитаз.
Я проверил последний входящий номер. Звонок, на который ответила
конопатая, был от Ирины. Она звонила с работы. Как не вовремя! Интересно,
что Ириша подумала? Надо немедленно ей позвонить, что-то сказать... Сделать
это сию же минуту мне помешало какое-то странное чувство. Детское,
неразвитое чувство, словно я в чужом доме нечаянно разбил вазу, но
признаться в этом не спешил. Набрал номер Никулина, который оставался за
меня, пока я долбил лед на Кавказе.
- Болею, - ответил Никулин гнусавым голосом и громко закашлялся. -
Температура, сопли.
- Я пришлю тебе дагестанского коньяка, - пообещал я. - Будешь натирать
им пятки.
- Шутишь? - прохрипел Никулин. - Это тебе пора уже и пятки, и еще
кое-что натереть. Ирина целый месяц с ума сходила, ждала от тебя звонка.