"Феликс Дымов. Эхо" - читать интересную книгу автора

висит портрет Афалины Сапиенс, подарок самодеятельного художника, - ему
оказывают щедрые религиозные почести!. .
И некому вырвать Юрку из стен этого склепа, где перехватывает дыхание.
Некому сохранить Юркину душу в безликом людском забвении, выкорчевать ее
из убийственной и односторонней родительской жалости. Некому, так как
именно он, Элька Бармин, допустил тогда предательскую мысль: куда девать
рукописи, если Юрка умрет! И сколько теперь ни казнись, сам накликал беду:
злой гений невольного пророчества обрел силу и оборвал вместе с жизнью
теплый несокрушимый талант друга. Если б только Эльдар раньше и до конца
поверил в себя, в силу своей магии, он бы предотвратил судьбу, обогнал бы
ее на каком-либо повороте. Ведь не будь неосознанной зависти - не было бы
и этой бессмысленной страшной славы ценой в букетик раскрашенных
бессмертников!
Если б все вернуть и перечеркнуть - чтобы снова услышать бесцеремонный
Юркин смех, снова подраться из-за выдуманной Атлантиды! Черт с ним, с
превосходством воображающего о себе поэта! Имела бы только обратную силу
его, Элькина, непостижимая способность! Вернуть бы человечеству Юркин
талант!
Но нет. Не шагнуть Юрке за стены убивающей его памяти. Некому затеплить
потерявшуюся искру...
Некому?!!
У Эльдара закружилась голова, холодная молния, ослепив на миг, ветвисто
вошла в тело.
...На коньке крыши сидел воробей. Проходящий трамвай сотряс воздух,
краешек железного листа принял колебания и неслышно задребезжал. У воробья
взъерошились перья и сильно зачесались лапки.
...Тополь на углу улицы потянулся, привстал на цыпочки и, по-стариковски
хрустнув косточками, перенес тяжесть кроны на другую сторону ствола.
...За стеной пятнадцатилетний мальчишка, пылая, сочинял письмо девушке.
Эльдар прислушался к себе и уловил, как звонкая бесконечность - главный
персонаж Юркиных стихов - заново прорезает в нем зрение и слух. Именно
бесконечность мира давала ему понять: нет, не бог, а талант делает
человека бессмертным! Талант непременно оставляет эхо.
Ни слова не говоря, Бармин выскочил из квартиры, завернул за угол,
перебежал горбатый мостик и, чутко ступая по булыжной мостовой, поспешил к
лобастому, улыбающемуся вывороченными губами, до боли каменному дельфину.
Сколько стихов нашептал Юрке этот питерский старожил, помнивший падение
Древнего Рима и переселенный неизвестными мастеровыми в карельский гранит!
Эльдар торопился угадать недописанные Юркой и вызревающие в нем строчки...
Становилось все тяжелее нести в себе огромный, пока непривычный и чужой
талант. Эльдар на секунду застыл у какого-то окна, вгляделся в отражение,
не поверил себе, перешел к следующему - и увидел в стекле то же самое -
полноватого увальня с широкой "простецкой" физиономией, украшенной ехидной
ухмылкой. Последняя шутка гения!
"Прибавь-ка эти черты к своим собственным, - приказал себе Эльдар Бармин.
- Они теперь и твои тоже. Навсегда. Привыкай, дорогой соавтор. Ибо таланты
не умирают!"
Эльдар машинально прижал нос большим и указательным пальцами, слегка
выделенными из кулака, и раскатисто, с придыханием, фыркнул.