"Александр Дыбин. Маятник веков (Фантастическая повесть.)" - читать интересную книгу автора

Александр.
- Любопытство - не порок, - ответили ему, - но, поверьте, о последующих временах
мы не знаем почти ничего определенного: их обитатели неукоснительно заботятся об
этом. Побывавшие "там" обычно ничего не помнят - даже века ! Остаются лишь следы
на уровне эмоций, которые чаще всего положительны. Но это вовсе не значит, что
"там" вс
хорошо! Вам ведь у нас тоже нравится, а нам у себя - как когда... И Вы
достаточно сообразительны, чтобы понять: если придется вернуть Вас "домой", то
потребуется и стереть из Вашей памяти все "лишнее"...
- Да, я понимаю, - сказал Александр не без грусти.
- Ну вот, кажется, и договорились, - с явным облегчением произнес беседовавший с
ним человек. (Александр затруднялся определить для себя его статус: по
представлениям его эпохи, это был чиновник, но такое наименование не считалось
особенно лестным у людей его эпохи.)
"Официальное лицо" - да, пожалуй, но держалось это самое "лицо" вовсе не столь
официально, как это было принято в его время: в разговоре ощущалось нечто чисто
человеческое, не официальное... - Он, возможно, искренне озабочен моей судьбой,
- подумал Александр с затеплившимся чувством благодарности к этому явно
приятному для него человеку. Может статься, мы могли бы сделаться приятелями...
Телепатия и тут не "подкачала": собеседник тепло улыбнулся и не менее тепло
проговорил: - был бы рад считать Вас своим приятелем. Так что можно на "Ты" и по
имени. Меня зовут Борис, а можно просто Боря...
Глава 5.
Боре было с виду где - то тридцать с небольшим, хотя на самом деле - чуть не
вдвое больше: "они" медленно взрослели, столь же медленно старели, а жили обычно
не меньше ста лет. Кое - кто доживал чуть ли не до двухсот... Но стремления
прожить как можно дольше Александр у них не замечал: где - то после ста начинал
пропадать интерес к жизни, люди переставали заботиться о своем здоровье и, как
говорится, угасали. Сама смерть была, как правило, нетрудной - без боли и
страха: уровень медицины позволял и жизнь делать долгой и безболезненной., и
саму смерть лишал ее привычных неприятных атрибутов. Да и представления о
"загробной жизни", в свое время будто бы "опровергнутые" недоразвитым
естествознанием, давно были "реабилитированы" достигшей зрелости наукой, и
"жизнь вечная" считалась чем - то само собой разумеющимся.
Боря был человеком неглупым, общительным,.добрым. Он был хорошо образован - в
частности, неплохо знал историю, и Александр его много расспрашивал о
"промежуточных" эпохах.
Тот ему поведал, что особо тяжких катастроф, наподобие мировых войн, было
немного. Зато происходило бесчисленное множество не очень крупных, но довольно
неприятных неурядиц "местного значения" - особенно во времена, более или менее
близкие к эпохе Александра: в это время "Третий мир" был очень нестабилен, да
еще и увеличился за счет обломков бывшего СССР.
Что же до истории России, то она, как всегда, состояла из чередованья взлетов и
падений - иногда с весьма высокой амплитудой: бесконечные ее метания от
подражательства другим - как правило, весьма бездарного - к "национальной
самобытности" - обычно понимаемой, как реставрация патриархального уклада, - а,
время от времени, отчаянные попытки изобрести что - нибудь "эдакое", ни на что
не похожее - долгое время мешали ей вступить на путь нормального развития и
правильно задействовать свои огромные природные и интеллектуальные ресурсы.
Социальные вопросы всегда были ее "ахиллесовой пятой": средневековость
психологии, сохранявшаяся у большинства ее жителей слишком уж долго, наряду с