"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора

операция. Был мой ординатор.
- Позвольте мне? - попросил слова Аркадий Дмитриевич.
Он встал, заложил руки за пояс халата, слегка приподнялся на носках:
- Я скажу "несколько слов. Как совершенно справедливо заметил здесь
товарищ начальник, опробовать новые лекарства следует в лабораториях, я бы
добавил - в клиниках и научно-исследовательских институтах. Это - аксиома. В
отношении шума я тоже вполне согласен с товарищем начальником. Шуметь
нечего. Шум, как нам известно, это отрицательные эмоции. Но, с другой
стороны, я не могу не обратить вашего внимания на смелость и, я бы сказал,
оригинальность предложения моего коллеги, Леонида Васильевича Голубева.
Ввести пенициллин в больших количествах прямо в полость перикарда - это,
товарищи, весьма интересно. Поможет ли это больному? Я думаю, что наш
консилиум разберется и, безусловно, вынесет свое мудрое решение.
- А ваше мнение? - поинтересовался Сергей Сергеевич и круто повернулся
в сторону Брудакова.
- Мое мнение? - Аркадий Дмитриевич несколько раз приподнялся и
опустился на носках. - Мое мнение - сделать все от нас зависящее, чтобы
спасти больного.
Глаза Сергея Сергеевича лукаво блеснули.
- Не надо сбивать человека, - буркнул Песков.
- Еще кто желает?
- Давайте посмотрим больного, - повторил Кленов.
- Я не понимаю, к чему спешить? - возразил Песков. - Надо же прежде
решить, с чем мы идем к больному.
- Когда посмотрим, тогда и решим, - сказал Кленов.
- Не понимаю, гм...
- Я тоже считаю, лучше обсуждать вопрос после того, как узнаешь
больного, да, да, - поддержал Сергей Сергеевич.
- Тогда попрошу всех в палату, - сказал генерал Луков.
Майор Дин-Мамедов поднялся с кресла и подскочил к Голубеву.
- Наступай, - шепнул он ему, - энергичнее действуй. [674]
Сто седьмая гвардейская с подъема готовилась к приходу начальства.
Песков распорядился выдать старшине вне очереди новые простыни и наволочки.
Он же приказал старшей сестре снять санитарок со всего отделения и "привести
палату в божеский вид".
К одиннадцати ноль-ноль сто седьмая гвардейская была намыта, натерта до
блеска. Койки стояли ровными, как по ниточке, рядами. Наволочки и простыни
были настолько белоснежными и так наглажены, что жаль было на них ложиться.
Больные, побритые, одетые в новенькие белые костюмы, сидели на табуретах,
каждый возле своей койки. Кольцов прохаживался около дверей, ожидая
начальства.
За стеклянными дверями показались доктора. Впереди всех маленький седой
старичок. Кольцов вытянулся, чтобы представиться. Старичок замахал руками:
- Сидите, пожалуйста.
Увидев под халатом старичка красные лампасы, Хохлов ткнул старшину в
бок и прошептал:
- Генерал.
Вошли начальник госпиталя и Бойцов.
- Ты смотри, Никита, второй генерал!
- А что тут особенного? Когда мой братишка в госпитале лежал, к ним