"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора

С ее помощью Ирина Петровна подняла больного повыше.
- Вы не очень устали? - спросил Голубев больного.
- Нет... ничего...
- Тогда разрешите, я вас еще послушаю? Сухачев молча согласился.
Голубев еще раз осмотрел больного. Но ответа на свой вопрос так и не
нашел.
- Сестрица, дайте химический карандаш, - попросил Голубев и тут же
предупредил больного: - Я вас немножко разрисую. Это легко ототрется
спиртом.
По поведению врача Сухачев понял, что он не может определить болезнь.
Ему захотелось ободрить врача.
- А нельзя ли вовнутрь? - спросил Сухачев.
- Что вовнутрь? - не понял Голубев.
- Да спирт. - Сухачев попытался улыбнуться: передернул бровями и тотчас
застонал от боли - брови сошлись, образуя на лбу и переносье глубокие
морщины.
И тут Голубев по-настоящему осознал, насколько тяжело болен этот
человек. Очень тяжело, если даже улыбнуться не может.
- Спирт найдем, - в тон шутке отозвался он. - Вот только поправиться
надо.
Голубев определил границы сердца, отметил их карандашом. Карандаш не
потребовалось смачивать: кожа была влажной. Сердце больного билось глухо, с
перебоями. Его биение напоминало робкий стук в дверь. Постучит тихонько и
торопливо и подождет ответа. Постучит и подождет.
- Сестрица, скажите, чтобы взяли кровь и сделали рентген грудной
клетки.
- Лаборанта я уже вызвала. Рентгенолог ожидает больного.
- Вот и отлично. Везите.
- Не ввести ли ему камфору? - осторожно спросила Ирина Петровна.
- Да, да. Камфору вместе с кофеином...
И рентген, и анализ крови ясности не внесли. Голубев, взволнованный и
недовольный, вернулся в свой кабинет, закончил историю болезни. Оставалось
написать диагноз - всего несколько слов. Но от этих слов будет зависеть
все - лечение, уход, жизнь человека.
Что же все-таки у больного?
Голубев четким, красивым, прямым почерком написал диагноз: центральная
пневмония; хотел приписать что-нибудь о сердце и поставить знак вопроса. Так
делают некоторые врачи. Но ему показалось это нечестным: ведь он не знает,
что у больного. И Голубев ничего не приписал о сердце.
На улице было пусто. Все так же раскачивался фонарь. Моросил дождь.
Мокрый асфальт блестел, как стекло. Желтые дрожащие отблески уличных фонарей
пересекали дорогу. И только в доме напротив в одном окне все горел свет.

4

Перед тем как отправиться в палату, полагалось сдать на хранение
дежурной сестре документы и ценности.
Сухачев вынул из карманов свое "имущество": два носовых платка,
бумажник, несколько писем из дому, записную книжку и карандаш.
- Давайте, голубчик, я вам помогу, - предложила Ирина Петровна.