"Владимир Яковлевич Дягилев. Змея и чаша " - читать интересную книгу автора

Перед отбоем Мохов спросил:
- Что ж ты не вернулся?
- Зуб болел... И сейчас, - ответил Сафронов и поморщился.
Гроссман лукаво посмотрел в его сторону, но ничего не сказал.
Наутро все снова: подъем, марш-броски, лекции и борьба со сном.
Недосыпание мучило Сафронова, как болезнь. Чего он только не делал с
собой, чтобы не уснуть: похлопывал себя по щекам, пощипывал шею, щекотал в
носу, садился на твердое и неудобное - на книги - не помогало. В последнее
время придумал писать письма жене. Но и это не помогало. Галинка
догадывалась: "Видно, ты клюешь носом, когда пишешь. Бедный мой!"
В тот день Сафронов сидел на лекции напротив Мохова. Тот по обыкновению
крепился, посматривал неодобрительно на клюющих носами товарищей.
Лектор - круглый, бритоголовый, с туманными глазами старик - читал:
- Травма, вызвавшая перелом кости, разрыв надкостницы, обильные
кровоизлияния, связанные с разрывом многочисленных сосудов, разрыв фасций,
раздавливание и размозжение мышц, вызывает в окружающих тканях бурную
реакцию...
"Ой как нудно!" Сафронов встряхивал головой, старался расшевелить себя.
"Что бы я лично сделал для оживления этой лекции? Привез бы раненых из
госпиталя и продемонстрировал бы их. Почему он этого не сделал? Быть может,
стар, трудно ему? А может, не разрешают возить раненых? Но возят же их на
консультацию. Вероятно, не хватает машин для перевозки. Вот старший курс с
трудом попадает на практические занятия за город. Да, видимо, причина в
транспорте...
Но что это сегодня с Моховым? Ха! Клюет, глаза красные, злые..."
Профессор вдавился грудью в кафедру, ни одного движения, тянет за душу:
- Говоря о процессах заживления переломов, нельзя ограничиваться
вопросами регенерации костной ткани как таковой. Как уже сказано, при
переломе...
Что такое? Сафронов ущипнул себя. Нет, не спит. Но Мохов! Мохов! Тот,
стрельнув красными глазами в сторону Сафронова, достал из кармана какую-то
белую таблетку и торопливо сунул ее в рот.
"Ах ты!.. Это ж подлость! Показывать, что ты выносливый, терпеливый,
волевой, чтобы о тебе хорошо подумали, а на самом деле..."
Сафронов дождался перерыва. Подошел к Мохову, взял его под руку, отвел
к окну.
- Вот что, - сказал Сафронов. - Только откровенно. Какие ты таблетки от
сонливости глотаешь?
- Какие таблетки? - буркнул Мохов. [26]
- Я ж видел... И зачем все это - притянутое за уши... Так, наигранное
геройство.
Мохов густо покраснел.
- О геройстве не будем. Я как-нибудь понюхал пороху.
- А все-таки? - Сафронов приготовился к стычке. Он должен разоблачить
этого наигранного стоика.
Мохов передернул широкими плечами и неожиданно произнес слова, которые
меньше всего ожидал услышать Сафронов:
- Я же тоже человек... И совсем не железный. А командиру нельзя плохой
пример показывать... Вот и... приходится.
- Поделился бы, - примирительно сказал Сафронов.