"Марина и Сергей Дяченко. Волосы" - читать интересную книгу автора

зачем заявился? Всего-то и надо было - выговориться...
Мэлс слушал внимательно. Один его глаз смотрел на собеседника, а
другой - в дверной проем за его спиной. Егору то и дело хотелось обернуться.
Посреди Егорового рассказа Мэлс почему-то встал. Включил старую
настольную лампу, привинченную к столу. Направил луч света Егору в ухо.
Егор запнулся.
- Ты продолжай, - подбодрил Мэлс. - Я слушаю.
И щелкнул выключателем, отчего маленькая кухня превратилась будто в
проекционный зал - полутьма, одинокий луч и тень Егоровой головы на слегка
облупившейся стенке.
- Продолжай, - повторил Мэлс задумчиво. - Это я так, развлекаюсь...
И Егор продолжал, а Мэлс смотрел теперь уже не на него, а на его тень.
Вытащив откуда-то черный фломастер, он водил по штукатурке, как художник по
холсту, но Егору и не надо было, чтобы на него смотрели - ему хотелось,
чтобы его слушали...
В семь утра за окнами было темно, как в бочке, но внизу у подъезда
звонко и требовательно скребла лопата дворника. Егору вспомнилось, как в
детстве он радовался этому звуку - если скребет лопата, значит, ночью выпал
снег...
Стена кухни покрылась поверх Егоровой тени узорами черных линий.
Странный орнамент, который, впрочем, эту грязную кухоньку даже украшал.
Печальный рассказ закончился.
- Не ты первый, - философски заметил Мэлс.
Егор почувствовал себя пассажиром купейного вагона. Ночь традиционных
"дорожных" откровений прошла, и попутчики больше никогда не встретятся.
- Спасибо за чай, - сказал он, с трудом поднимаясь. Ноги, оказывается,
затекли.
Мэлс покивал. Ни один его глаз не глядел сейчас на бывшего
одноклассника; Мэлсов взгляд обтекал Егора справа и слева, хозяин кухни
думал о своем, и Егора это вполне устраивало.
Он благодарен был Мэлсу, за то, что тот понимал правила игры.
"Попутчики" расстаются без сожаления.

* * *

К девяти часам Егор едва дотащился до рабочего стола и всю первую
половину дня засыпал перед монитором - но после обеда работа наконец увлекла
его, и, засидевшись в офисе до восьми, он с удивлением обнаружил, что разрыв
с Олей больше не кажется трагедией. Теперь он сам себе хозяин, может
задерживаться на работе хоть до утра и выходные может проводить как хочет и
с кем хочет. Жизнь, если вдуматься, существует вовсе не для семейного быта,
не для кастрюль и пеленок - и уж конечно не для вечного выяснения, кто кого
обидел и кто, в конце концов, виноват.

* * *

За зиму Егор ни разу не простудился.
Весной он купил машину - не новый, но в хорошем состоянии
"Опель-кадетт". Фирма процветала и вот-вот должна была сменить офис на более
просторный и престижный, еще удобнее, еще ближе к центру.