"Марина и Сергей Дяченко. Волосы" - читать интересную книгу автора

Он запоминал телефоны наглядно, по расположению на диске или клавишах, а вот
с мобилки, выходит, он Оле никогда не звонил?
Он вышел из будки. Долго не мог придумать, куда девать мобильник. Сунул
обратно в карман.
Фонари горели голубым и желтым. Все вокруг отбрасывало двуцветные тени;
Егор огляделся, понемногу узнавая знакомую площадь. Когда-то они гуляли
здесь с Олей... Кажется. Только тогда на углу рос большой тополь - а теперь
там помещался декоративный куст, аккуратно подстриженный в форме куба.
Егор сел на пустую скамейку. Отсюда, издалека, стриженый куст казался
поролоновым.
Егор взялся за голову.
Прошедший год был весь тут. Он никуда не исчезал. И теперь уже никогда
не исчезнет.
И все, что он говорил Оле... И все, чем он отвечал на ее слова и
слезы...
И все его бывшие друзья...
И его родители, которым он уже месяца три не звонил...
И сам он, радостно поверивший в свою неслыханную удачу...
И лысый парикмахер с лицом мягким, как варежка.
И свеженькое, бодрое отражение Егора в большом парикмахерском зеркале.
Чем он смотрел весь этот год? Чем он думал? Чем он чувствовал -
"стильно" стриженой башкой?!
...Прошло полтора часа, прежде чем на хорошо одетого бритого гражданина
обратил внимание проходивший мимо милицейский патруль.

* * *

Шеф поднял голову.
Егор стоял в дверях, а секретарша тянула его за куртку, пытаясь
вытащить обратно в приемную.
Шеф смерил Егора взглядом. Кивком разрешил секретарше удалиться.
- Дурачок, - сказал шеф, когда дверь закрылась. - Ты уволен.
- Нет, это я сам, - сказал Егор. - Я сам ушел. Я человек... А вот вы -
пожалеете.
- Это ты пожалеешь, - сказал шеф. - Попомни мои слова.

* * *

...Мэлс Иванов закончил вычесывать гребешком синтетический веник с
длинной ручкой, тот самый, которым двадцать минут назад был выметен пол на
кухне. Теперь чужие волосы, все до единого, помещались в литровой банке с
полустертой наклейкой "Огурцы консервированные".
Мэлс поставил банку на подоконник. Один его глаз смотрел на остриженные
волосы, а другой - за окно, где у прямоугольной ямы метро вертелась воронкой
раздраженная утренняя толпа.
Мэлс смотрел на людей - и улыбался странной, многообещающей,
удовлетворенной улыбкой.