"Марина и Сергей Дяченко. Подземный ветер" - читать интересную книгу автора

Улия сидела на чугунном поручне над большой развязкой. Движение текло в
десять потоков, один над другим, по мосту и под мостом, и по тоннелю,
проложенному в земле, тоннелю, продуваемому теплым надземным ветром; Улия
любила игру движения, любила чувствовать эту площадь во всей ее сложности и
безостановочности, она всегда приходила сюда, желая обрести покой.
Сегодня она сидела на чугунном поручне, ей казалось, что глаза
светофоров смотрят неодобрительно, но это ее веселило.
Почему-то Парень Саня очень напрягался, когда она пыталась честно
отвечать на его вопросы. Поэтому она перестала отвечать - чтобы успокоить
его; он и в самом деле успокоился, но не совсем. Он привел ее в не очень
новый, но и не старинный дом, блочный, с намечающейся усадкой фундамента;
нутро дома взволновалось, увидев Улию, однако она не стала говорить с ним, а
проскользнула вслед за Саней в низкую ячейку, приспособленную для обитания
людвы.
Саня не стал петь. Но она, подумав, решила, что песня может обождать;
перед глазами ее снова стелились огни, снова вился ветер и дышал Город, а
она, Улия, была счастливейшим его дыханием...
За тонкой стенкой проснулись. Саня сказал: ой, родители. Людва за
стенкой не шумела, но в молчании ее Саня чуял недоброе.
На рассвете Саня выпустил ее - без единого слова; нутро дома поджидало
на лавочке у подъезда - сидело старушкой в платке. Нутро блочного дома
сказало, что вольные порождения Города не путаются с людвой и что Улия
испоганила себя. Улия ничего не сказала несчастному нутру холодного,
проседающего блочного дома; через несколько минут она оказалась на чугунном
поручне своей любимой площади-развязки и теперь смотрела, как играет,
перекатываясь, быстрое бликующее мобильё.
Вот под мостом вспыхнула воспаленная точка. Мобильё столкнулось, людва
выскочила наружу, там были крик и ругань, площадь подрагивала серой шершавой
кожей, терпеливо переваривала аварию; миновало полчаса, потом час, движение
все так же катилось в десять потоков, и только осколки стекла под мостом
напоминали о затянувшейся ранке...
Веселье Улии, свобода и радость Улии понемногу сменялись пустотой и
ожиданием.

* * *

Тебя что-то тревожит, предположил Шаплюск.
Ты когда-нибудь присматривался к людве, вопросом на вопрос ответила
Улия.
Бесполезное занятие, сказал Шаплюск. Людва хороша, когда ее много и
когда она движется. Тогда я чувствую, какая от нее исходит энергия, тогда
над ней поднимаются амбиции, будто пар, и красиво застревают в проводах...
Так весенний поток в радужной пленке бензина пересекает целую улицу и пенно
обрушивается в сточный колодец.
Улия поняла, что Шаплюск доволен. Что он сам себе представляется
значительным и велеречивым.
И она снисходительно погладила его полусмытое объявление.

* * *