"Марина и Сергей Дяченко. Подземный ветер" - читать интересную книгу автора

квадратная, как небольшой дворик, Парень лежал, раскинув руки, будто желая
обнять все на свете и среди прочего - Улию.
- Послушай... Я и мечтать не смел. Это целый мир... Такой яркий, такой
настоящий... И множество друзей. У меня никогда не было столько друзей, как
сейчас. У меня никогда не было такой интересной жизни. Петрович меня
опекает, как родной отец. Ну да, у него плохой вкус, я знаю... Но зато у
него хороший нюх. Он знает, что надо петь и для кого.
- Для людвы, - сказала Улия.
Саня кивнул:
- Для людвы... Хорошее словечко. И не надо так печально - людве
нравится! Людва счастлива! Ну что тебе еще?!

* * *

Лучи прожекторов метались, подчиняя людву ритмом; это отдаленно
напоминало игру светофоров на большой развязке, но если законы движения Улия
понимала, то законы Концерта - нет.
Саня метался по сцене, будто желая вырваться из сетки цветных лучей.
Улия слушала, пытаясь нырнуть в его песню, вспомнить веселые потоки фар и
ночной полет над Городом - но вместо красных и белых огней, сливающихся в
колокольную дорогу, перед ее глазами возникал поток людвы, безликий и
безголовый, медленно текущий мимо торговых палаток с одеждой и консервами,
носками, полотенцами, автоматическими швабрами, простынями...
Улия не знала, что видела и о чем думала слушавшая Саню людва. Крики и
хлопки, свист и топот выдавали ее возбуждение; Улии казалось, что над
качающимися в такт головами взлетают красные и золотые тряпочки эмоций.
Проследовали, цепляясь одна за другую, несколько одинаково ритмичных,
громких, обыкновенных песен. Улия была как неподвижный остров среди моря
довольной людвы; разглядывая своды огромного потолка, она пропустила момент,
когда на сцене появилась женщина.
Людва закричала так, что Улия на секунду зажмурилась. Женщина была
красива и сильна - Улия сразу почуяла эту силу, она была сродни силе тока в
толстых, оплетенных изоляцией проводах. Женщина остановилась посреди сцены и
протянула руки в зал - людва выстрелила в воздух золотыми тряпочками
восторга, и они невидимо опустились на белые ладони той, что желала их.
Саня ждал, склонив голову. Женщина медленно протянула пухлую руку к
нему, выражая приязнь - и одновременно будто указывая на него собравшейся
здесь людве; красные и золотые тряпочки взлетели опять, и тогда женщина
запела.
У нее был голос низкий и властный, как гудение ветра в трубах. Людва
замолкла; женщина пела, в песне ее Улии виделся прямоугольный провал
подземного перехода, ворота туда, где подземный ветер.
Женщина спела куплет и обернулась к Парню, и вот - он начал подпевать.
Голоса их сплелись, как потоки движения в сложной развязке. Наверное, это
было красиво; людва кричала и аплодировала, Улия сидела неподвижно.
Саня пел. Щеки его порозовели под слоем грима. Теперь он пел хорошо,
даже лучше, чем тогда в сквере, где Улии впервые удалось выделить его из
прочей людвы. Песня была - другая, песня принадлежала женщине с белыми
руками и властным голосом.
Улия подняла лицо.