"Марина и Сергей Дяченко. Подземный ветер" - читать интересную книгу автора

договориться... Это же самые крутые в городе курсы! Сюда на десять месяцев
вперед...
Улия моргнула. Ей показалось, что еще секунда - и возмущенное Санино
лицо сольется с прочей людвой на оживленной улице.
Она испугалась.

* * *

Мерно дышали вокзалы, качая людву из Города и в Город. Пульсировали
бульвары, содрогались под тяжестью мосты. Вездесущая сеть проводов
напрягалась, ловя слова и желания, и где-то на углу вздрагивал, предчувствуя
недоброе, старый Шаплюск.

* * *

Однажды вечером Саня не вернулся домой.
- У меня работа до утра, - сказал он по телефону, и сквозь его голос в
трубке слышался гул многих голосов и далекий женский смех. - Спокойной ночи.
Улия положила трубку и вышла на старую больную улицу. Тусклый
растрескавшийся асфальт подрагивал под ее ногами, будто от озноба.
Рядом - в светлом пятне немого безответного фонаря - беззвучно
остановился мотоцикл. Только не сейчас, устало подумала Улия.
- Не шарахайся, - сказал Переул. - Я не к тебе. Я к мостовичке с малой
развязки, но у нее неприятности - с утра до ночи пробки... Она не в духе.
- Она тебя отбрила? - спросила, глядя в сторону, Улия.
- Почти, - Переул вдруг искренне, по-дружески улыбнулся. - Как твоя
людва?
- Прекрасно, - сказала Улия. - Как твоя новостроечка?
Переул презрительно махнул рукой:
- Дура... Как все они, из новеньких.

* * *

...Стихия Переула была - полет, сходящиеся в точку линии обочин...
лента спокойной сытой скорости... Вокруг не стало ничего отдельного - только
целое, только Город, две полосы фонарей справа и слева, нежнейшая сеть
проводов... Кирпичные стены сливались с ажурными оградками, а когда они
взлетели на холм... Горящая огнем бело-красная колокольная дорога.

* * *

Был рассвет. Она сидела на перилах большого моста, за ее спиной
катились взад-вперед страшные, пропахшие подземным ветром синие поезда.
Внизу тоже было течение, но другое. Вода пришла в город, вода уходила
из города, так было всегда, вода отражала мосты, набережные и фонари, а
потом уходила в никуда, за грань, за линию, где больше нет города и, значит,
нет ничего.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ