"Андрей Дворник. Голому - рубаха (Отруби По Локоть, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

загоняя штурвал обратно в пульт. - Прыгать надо!
- Куда, в океан?!
Порнов глянул на дисплей; до ближайшего берега было не меньше десяти
морских миль.
- Попробую переключиться на резервный контур, - сказал он, щелкая
тумблерами. - Катер русский; кроме электроники, тут еще и гидравлика
должна быть.
- Ну-ка, - он вновь взялся за штурвал; на сей раз тот почти не
стронулся с места. - Есть! Мич, брось меня теребить; ручку хватай!
Мич соскользнула вниз и почти легла в кресле; уперлась согнутыми в
коленях ногами в край пульта; в руках у нее оказалась левая рукоять
штурвала; в правую вцепился Порнов.
- И - раз!
Мич, коротко простонав, выпрямила ноги; ось штурвала вытянулась из
пульта на пару сантиметров; штурман провалился вниз; окровавленный прут
метнулся ему навстречу, но оборотень извернулся и чудом миновал его;
оторвался от кресла и, перебирая лапами, уплыл из поля зрения.
- Нох айн маль, - крикнул Порнов, и Мич послушно съехала обратно к
пульту.
- И - раз!
Штурман полетел на пол позади кресел; вонзил когти в пластик,
сгруппировался и приготовился прыгнуть Порнову на спину.
- И - два!
Очередной рывок утащил зверя вглубь кабины; когти вспороли покрытие,
отбрасывая вбок желтые спирали пластмассовой стружки.
- И - три!
Живой мертвец кувыркнулся через голову и впечатался в стену; шея его с
отчетливым хрустом переломилась. Голова вывалила длинный, с желобком по
середине, розовый язык и отвисла вбок на резиновом шланге шеи; алая заря в
зрачках зомби слегка притухла, и он успокоился на коврике у дверей.
Нелегко приходилось, впрочем, не только вервольфу; с каждым рывком
штурвал выходил из пульта все меньше и меньше; Мич теряла силы с удивившей
ее саму быстротой.
- Все, больше не могу; без ауры - как без рук, ослабла совсем, -
оправдывалась она, - ноги не сгибаются...
- Твоим... ногам...надо... - Порнов тянул штурвал в одиночку,
отвоевывая миллиметр за миллиметром, - ... памятник поставить!
Катер выравнивался; на альтиметре бежали теперь только три крайние
правые цифры - сотни, десятки, метры; и их смена все более замедлялась.
- Девятьсот метров, восемьсот, семьсот, - шептала Мич в ухо Порнову. -
Порнов, миленький, еще немножко...шестьсот метров до моря осталось!
Порнов пыхтел и тянул штурвал, изредка мотая головой, чтобы стряхнуть
каплю пота с носа; руки и плечи от непомерной тяжести стали чужими,
непослушными.
- Это же не "этажерка", - скаламбурил он и сам не заметил игры слов, -
не "фарман" или "ньюпор" какой-нибудь... Сто тонн металла, поди подними.
Все; считайте, что я утонул!
Он бессильно провалился вниз, в паз между пультом и креслом, и уже там
уставился на застывшее прямо перед носом число.
Первые четыре знака - километры до планеты - твердо стояли в нулях; три