"Андрей Дворник. Голому - рубаха (Отруби По Локоть, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

самолет в воздушную яму, ушел вниз - даже голова закружилась; темнота; ни
девчонок, ничего.
"Точно сплю, - догадался Порнов. - Щас задеру голову резко, проснусь и
- болт; исчезнут в облаке тумана. Опять темная нора кубрика, опять храп
соседа Севки Ухова. Уж лучше я покемарю; если не на мордочки, то хоть на
ножки погляжу..."
И только наш герой примирился со своей незавидной участью, улегся
поудобнее, расслабился и вновь стал отъезжать в теплую юную нирвану, как
одна из девушек осмелела, присела и неожиданно звонко щелкнула его по лбу
- словно по стакану длинным ногтем: тлинь!
"Это судьба", - выбираясь обратно, задыхаясь и глотая перегретый
влажный банный воздух, подумал Порнов.
"Что ж, глянем, какой сюрприз нам мать-природа припасла", - он принялся
задирать голову. Коленки-резинки, поясок-бретельки; голова шла туго,
вязла-застревала; это раздражало.
"Гюльчатай; личико - открой!" - больше себе, чем девице, скомандовал
Порнов и рывком поднял голову.
Белое солнце пустыни сверкнуло блестящим трехгранным штыком; влилось в
его емкий пустой череп тугой белой змейкой серебряного расплава;
развернулось пружиной, блестящей спиралью нарезного ствола.
"Никогда не заглядывайте в ствол!" - сообразил Порнов; световой заряд
дернулся, бросился, развернулся и взорвался; стало очень больно; а потом
стало - ... никак.
Дзынь-дзынь-дзынь!
Холодно, очень холодно; пар изо рта; и звуки на таком морозе выходят
другие, гулкие и протяжные; сосульки, что ли, звенят?
Какие нахрен сосульки на летнем пляже?
Какой нахрен пляж на космическом корабле?
Какой корабль?!..
- Не хооочу! - простонал Порнов.
- Опять, опять вляпался в историю; опять по уши, - завел было свою
извечную жалостливую песню голос разума; однако, разойтись толком ему не
дали.
- Быстро, где болит? - рявкнул инстинкт самосохранения. - Руки, ноги,
голова? Нигде не болит? Какого черта тогда ноем? Ну-ка, разом; ставим
ступни и ноги; руки и тело!
Бум-с! - прилетело белым; теперь уж просто белым; терпеть можно. Опять
слезы из глаз; иней на ресницах; пар из загубника; морозь на стекле...
Тут мысли хлынули волной; тремя волнами, если точнее.
Первая: жив! - и все. Вторая: скафандр! аварийная ситуация!
И третья: светофильтр, фильтр на шлем, не-ме-для! Сгорю же; рентген
десять прет, не меньше! Отвернись, идиот!!!
Порнов и сообразить толком еще ничего не успел, а вбитый тренировками
навык дернул левую руку к груди, пытаясь закрутить в невесомости тело
вокруг оси.
Результат вышел ошеломляющий; словно кто чужой сунул Порнова
физиономией в нарамник перископа.
Бьющая в стекло пена, синь воды, желтый берег... Пальмы, пальмы на
берегу!
- Это сколько же я выпил?!! - потрясенно пробормотал Порнов. - Это кто