"Елизавета Дворецкая. Дракон Битвы ("Лань в чаще" #2)" - читать интересную книгу автора

скреплялись узорными, ярко блестящими золотыми пряжками - чтобы сразу
становилось ясно, кто здесь конунг. Лицо его сегодня было чисто выбрито и
знаменитый шрам бросался в глаза, волосы тщательно расчесаны и заплетены в
две косы, и только маленькая золотая застежка на вороте опять висела,
оттягивая уголок вниз, не застегнутая - ему всегда было жарко. Поодаль
толпились люди: хирдманы, челядь, много женщин в разноцветных платьях.
- Это что, торжественное жертвоприношение? - стараясь говорить
насмешливо и выказывать то же презрение к смерти, как древний Хегни, когда
ему вырезали сердце, спросил Эгвальд. - Только я немного сбился со счета:
сегодня что, уже Середина Лета?
Торвард гневно дернул уголком рта: уж не проболтался ли кто-нибудь о
вчерашнем разговоре насчет принесения в жертву?
- Середина Лета через два дня, - ответил он. - И я не хотел бы
встречать священный праздник с тяжестью на душе. Вообще-то я имел в виду
исполнить твое собственное желание.
- Какое?
- Ты вчера сказал, что хочешь встретиться со мной только на поединке.
Мне верно передали твои слова? Так вот, я было подумал, что наш новый
поединок может состояться прямо сейчас. Правда, я догадывался, что ты не
слишком крепко держишься на ногах, и...
Эгвальд криво усмехнулся:
- А я не ошибался в тебе! Ты полон сил, а я едва стою. Солнечные лучи
чуть не опрокинули меня! Это на тебя похоже!
- Ты не дослушал! - невозмутимо, как при разговоре с больным, возразил
Торвард, который нарочно запасся терпением для этой встречи. - Я сам над
собой посмеялся бы, если бы захотел биться на равных с человеком, которому
нужно держаться за стену, чтобы не упасть. Ты можешь выбрать: или мы тебе
предоставим "сиротское право",[1] или у нас с тобой будет разное оружие. Ты
выберешь себе любой меч и щит, а я щита вовсе не возьму и у меня будет тупой
меч.
- Да ты меня считаешь ребенком! - Эгвальд снова оскорбился, поскольку
тупым оружием бьются только дети младше двенадцати лет.
- Нет, я просто хочу уравнять наши силы. Не прикажешь же ты мне месяц
сидеть взаперти, чтобы тоже начать шататься! - Торвард усмехнулся, и фьялли
вокруг него засмеялись. Они еще не поняли, чего хочет добиться их конунг, но
готовы были поддержать что угодно.
Эгвальд молчал, глядя ему в лицо, пытаясь понять, что задумал его
противник, чего он ждет от этого поединка, то ли благородного, то ли просто
нелепого. И Торвард добавил:
- Лекарка сказала, что тебя успокоит только моя кровь. Так ты получишь
ее, если боги и удача на твоей стороне. Условимся так: если ты меня ранишь,
то я побежден и отпускаю тебя и твоих людей безо всякого выкупа. А если ты
пропустишь удар, который убил бы тебя, если бы мой меч был острым, значит, в
той битве победа все равно предназначалась мне. И ты перестанешь строить из
себя оскорбленную невинность, которую одолели злыми чарами.
Торвард говорил внешне спокойно, но его темные глаза блестели, выдавая,
какую досаду ему причиняют эти обвинения, которые он не мог с чистой
совестью отвергнуть.
- И больше слэтты не станут говорить, что я украл у вас победу с
помощью "боевых оков" моей матери. Я даже свой амулет сниму, если хочешь. -