"Саймон Дуайер. Движение RAPID EYE " - читать интересную книгу автора

сбившиеся в кучу толпы беженцев. Показная шумиха. Голубые предупредительные
сигналы. Страх сцены.

Здесь так легко затеряться, среди миллиардов сталкивающихся вселенных,
соперничающих за внимание, создающих мешанину воспоминаний

2.

о себе. Пытаясь ощутить плотность. Ты становишься буквально тем, что ты
видишь. То, что ты видишь, становится одновременно инстинктом выживания и
орудием. Добавить к этому водоворот ощущения ускорения и вращения и
навигация представляется абсолютно невозможной как сомнение. Плечи
проталкивались сквозь буран бесформенных, чужих толп, поднимая серую пыль,
бормотание, "Видеть, значит верить".

Смотреть - первый шаг. Мы бредем вперед, в информационное загрязнение.
Сумасшедший траффик, в надежде не натолкнуться на камень. Полагаясь, как и
должно, на нашу веру, что мы тверды, и что асфальт - тверд. Что достаточное
трение может придать нам эффективное ускорение по направлению к нашему
пункту назначения. Если наше периферическое зрение позволит. Если наши мозги
разумно переместят и отфильтруют визжащие автомобили, отдельно освободив их
от визжащих детей. Если мы будем хитрить и уклоняться. Действовать твердо и
сохранять пристальный взгляд и стремление, твердо замкнутое на цели.
Принимая в расчет разнообразные условия в центре этой вселенной - нашего
личного бытия.  Тогда, если случайно представится шанс, мы сможем добраться
до цели.

То, что затуманивается эффектом расстояния, должно приблизиться в
фокусе. Мы все смотрим эти фильмы. Экран мерцает, все искажено и
расплывчато. Ты почти можешь ощутить струящийся пот. Твоя рука невольно
подрагивает. Это так реально, что ты начинаешь вытирать лоб. Постепенно,
пусть даже так медленно, и без различимых моделей любого

3.

вида, амебовидные очертания, которые казались такими таинственными,
озадачивающими, когда они обретали форму, изменялись, распадались на
фрагменты и воссоединялись в вялом ожидании, основываясь на имеющейся
информации, и начиная затвердевать.

Внезапно, Бабах! Точно из ниоткуда. Все чисто. Больше никакого
бормотания. Беспорядки кончились. Бесполезные шумы исчезли. Никаких помех.
Совершенная ясность. Застывшая на миг. Грузовик в мареве лос-анджелесской
жары.

Наш герой остается один. Ребенок остается связанным с групповым разумом
до тех пор, пока мышление не создает разделение. Наши мысли, а не наше
поведение, создают "человека". Мысли, мысли в одиночестве отделяют нас от
других. Эта великая потеря происходит при рождении мысли личности, и жизнь
зачастую сосредотачивается на поиске возвращения к прежнему, единому