"Саймон Дуайер. Движение RAPID EYE " - читать интересную книгу автора

будто она живет за счет "безнравственных заработков", пуская все на самотек,
к тому же ее дом находился там же, вниз по улице (потому что она была леди с
положением, или как говорит идиома - с задницей).
Налетела желтая пресса. Вопя со своей обычной трибуны фальшивого
негодования, они разделывали Пи-Орриджа (с его грантом от Совета по
искусству) за омерзительность и безнравственность в колонках, вклинившихся
между сенсационными репортажами о сексуально озабоченных клерках и бумажной
плотью грудей с третьей страницы. Он подал жалобу на их ложь и неверное
комментирование дела Совету по прессе, но было слишком поздно. В глазах
Флит-стрит и десять лет спустя Дженезис Пи-Орридж все еще остается
"Человеком с тампонами" - весьма грязная работа. В конце концов, разве это
не он в 1971-м (за 5 лет до "Pistols") совершил абсолютное преступление;
разве он не плюнул в Джона Пила? Да, было дело.
Хотя теперь он с презрением смотрит на свое участие в
арт-истеблишменте, говоря, что его мелкобуржуазная ментальность и
непонимание того, что он делает, были отвратительны, а его работы, равно как
и прочие того времени - в основном, "мусором", образ создался и сохранился;
он оказался заключен в рамку собственного творения. Выставка "Проституция"
была таким же веским "художественным высказыванием", как и всё остальное в
Институте Современного Искусства в то время, но кроме этого она обнажила
многое в предположительно либеральном мире искусства и СМИ, и, что важно для
нашей истории, Дженезис Пи-Орридж создал единственное заявление, требуемое
арт-сообществом в обществе, управляемом средствами информации - личность.
"Достижение в каком-то смысле, но в тоже время и камень на моей шее".
Теперь Джен, кажется, пытается отделиться от мира Искусства, применив
простую, но действенную уловку. Он заменил слово "Искусство" словом
"Магика"/Magick/. Он однажды написал: "Я думаю, что НИКАКОЕ искусство не
имеет подлинной ценности. Это результат, но не вещь в себе. Это выражение и
описание; это не опыт, это остаток. Это средство. Магика - единственный
посредник, который может быть и тем, и другим".
Сознательно отдаляясь от мира Искусства, он успешно избежал влияния
поверхностной потребительской этики, которую исповедует арт-истеблишмент. В
качестве "художника" Пи-Орридж чувствовал себя подозрительно, неловко и
неудобно. Сейчас, как Человек Магики, он чувствует себя прекрасно. Даже если
это новое название принесло проблемы, которые не возникли бы у того, кто
вцепился в ярлык "Художник", потому что этот термин в обществе все же
обеспечивает некоторое понимание и терпимость, в которых отказано этим
странным "оккультным" типам.

Когда видеофильм "Catalan" разлагается на статические разряды,
маленькая Каресс вяло сползает с кушетки и вприпрыжку пересекает серый как
порох ковер, чтобы поиграть с двумя большими надутыми гелием воздушными
шариками в форме Микки Мауса, которые бессмысленно болтаются в нескольких
футах над полом, - подарок от папы. Старинные кружевные занавески колышутся,
комнату оживляет дыхание утреннего бриза из Хэкни, а тем временем Пи-Орридж
рассуждает об отсутствии энергии по утрам. Пленка переключается на реальное
время.
"Ты ведь знаешь, почему это? Причина очевидно биологическая".
Э-э, биоритмы?
"Нет. Ты допускаешь, что люди испускают частоты, пульсации. Ты знаешь