"Наталья Дурова. Большой театр Малышка " - читать интересную книгу автора

- Вдвойне молодец, - поддержала я Михаила Агафьина. - Вот, ребята,
Миша вам секрет собачьей арифметики почти разъяснил. Мне осталось немного
добавить. Конечно, собака считать не умеет...
- Они глупые, - презрительно поджав тонкую нижнюю губу, сказала одна
из девочек.
- Ты не права. Ум собаки, естественно, не такой, как у нас с вами, но
глупой её назвать нельзя.
- Пиф-Паф, наверное, обиделся, - заметил кто-то из ребят.
- Вряд ли, - возразила я. - Пиф-Паф не понимает, о чём мы с вами
толкуем. Ему знакомы лишь некоторые слова: "ко мне", "сидеть", "рядом",
"гулять", "лежать".
Бедняга Пиф-Паф, услышав все команды разом, заметался и стал беспокойно
смотреть мне в глаза, словно спрашивая, чему же повиноваться.
- Зато у собаки прекрасно развиты и слух, и зрение, и обоняние, -
продолжала я. - Собака - необыкновенно чуткое животное. Вот я и заставляла
Пиф-Пафа исполнять любое действие по моему сигналу. Ну как, интересно? -
спросила я ребят.
Впрочем, незачем было и задавать этот вопрос. Я видела, как всё, о чём я
рассказываю, заинтересовало ребят, и решила приступить к главному.
- А что, друзья, не устроить ли нам во дворе, прямо здесь, настоящий
театр зверей?
- А можно? - с радостной неуверенностью протянула любительница
умножения.
- Можно! Конечно, в нашем театре не будет ни тигров, ни львов, ни
слонов, но ведь нас окружает очень много четвероногих и пернатых друзей.
Артисты найдутся.
- А жаль, что без тигра. Вот бы с тигром здорово было! - мечтательно
протянул Рыжик.
- У нас пудель есть, бабушка к лету всегда его подо льва стрижёт.
Только вот цвет у него чёрный, совсем не львиный... - смущённо сказала ещё
одна девочка.
- Значит, решено. Завтра в шесть собираемся у меня и по-настоящему всё
обдумываем, - сказала я ребятам на прощанье. - Ведь у вас скоро каникулы.
Квартира моя - 15.
Я поднялась к себе, распахнула окно и ещё долго наблюдала за стайкой
ребятишек, обступивших огромный землекопатель. С каким восторгом следили они
за сжатием железного кулака, в котором кубометр земли казался лёгкой
горсточкой! А неподалёку, впряжённая в телегу, мерно пожёвывала овёс лошадь.
Ей ребячье внимание уделялось постольку, поскольку лошадь стояла на
мостовой, где, громыхая, проносились тяжёлые пятитонки, не имеющие таких,
как у неё, устало-грустных и выразительных глаз, но обладающие сотнями
лошадиных сил. Я вовсе не сетую, что восторг отдан металлу, вобравшему в
себя силу и волю живого существа. Я счастлива волнением дошколят, подростков
и солидных людей, ожидающих из космического полёта дворняг, знаменитых не
родословной, а заслугами перед наукой, серых и белых мышей, мух и нежных
листочков традесканций - всё это крупинки жизни, посланные человеком для
утверждения самой жизни во всей Вселенной.
Но мне становится нестерпимо больно, когда те же подростки не видят
рядом с собой этой частички жизни, когда у одного рогатка для воробья, у
другого камень для кошки или приблудившейся ко двору собаки. Кто же