"Фридрих Дюрренматт. Страницкий и Национальный герой" - читать интересную книгу автора

думали о нем, а не забивали себе головы стачками, коммунизмом и подобной
никому не нужной чепухой. Будь вы и десять раз Гете, мой милый, все равно вы
заслужили, чтобы вас окунули в чан с черной типографской краской.
Иллюстрированный журнал первым поместил снимок прокаженного пальца, нам же
остается только повторять его, когда уже ни одна собака не интересуется
костями. "Цайт" опубликовал первое интервью, первое - а нам что, его
перепечатывать? А вот "Вохе" выступает с серией статей "Я стражду" - автор
сам Меве. Тираж четыре миллиона. Нет-нет, нам пора в архив, я теперь тоже
начну писать стихи. А вы, Вайтблейк, что же вы принесли и осмеливаетесь
класть мне на стол? Болезнь Вальдура фон Меве и ее значение для современной
духовной жизни. Вон!
Диктор. Такой была речь Доннера, главного редактора "Эпохи". Вы смогли
убедиться сами - как это было впечатляюще! Смертельно бледный Вайтблейк
бросился прочь из редакции. Внутренне он уже был готов к увольнению, уже
собирался разорвать помолвку с Молли Уолли - вы ведь знаете эту прелестную
субретку, выступавшую на подмостках многих городов, - как вдруг натолкнулся
во время своего ежедневного посещения полицейских участков на историю обоих
инвалидов, этот запутанный сюжетик, разыгравшийся в саду Вифлеемской
клиники, и случилось то самое чудо, о котором мы упоминали: Й. П. Вайтблейка
осенила идея. Сам главный редактор Доннербыл очарован, когда услышал о ней.
Главный редактор Доннер (приветливо). Ну вот видите, Вайтблейчик, какая
идея выпорхнула из вашей головки. Я сразу подумал: если поэтишка
постарается, со временем он что-нибудь да выжмет из высохшего лимона. Ну-ка
пустим в ход наши связи. Завтра же вы будете стоять перед вашим Меве и
излагать больному свои соображения.
Диктор. И действительно, на следующий день Й. П. Вайтблейк стоял в
Вифлеемской клинике перед Национальным героем - американское кресло, в
котором сидел Бальдур фон Меве, я вам, пожалуй, могу уже не описывать. Из
медицинских сестер его окружали три, среди них герцогиня фон Тойфелен. Из
врачей присутствовал Модерцан. Национальный герой пил томатный сок. В его
голосе звучала сдержанная боль, соответствовавшая всему его облику, как
будто уже нездешнему, принадлежавшему тому миру, которого мы не знаем.
Национальный герой (устало). Молодой человек, я стражду. Меня посетила
госпожа Забота, так прекрасно описанная Гете во второй части "Фауста",
которого я читал еще в Финстервальде, а сейчас читаю в двенадцатый раз.
Вайтблейк. Ваше превосходительство! (Он почти умирает от почтения.)
Национальный герой (устало). Я боролся, я выстоял при Сан-Плинплине,
был весь обращен к моему народу, к этой жизни, но теперь, молодой человек,
теперь грядет другое, невыразимое.
Вайтблейк. Невыразимое.
Национальный герой (устало). Еще немножко грейпфрутового сока,
герцогиня фон Тойфелен, а на полдник прошу приготовить холодную пулярку и
Chateau neuf du Раре, хорошо?
Вайтблейк. Ваше превосходительство, все мы глубоко потрясены болезнью
вашей правой ноги...
Национальный герой (сердито). У меня болит левая, черт побери, левая
нога, большой палец левой ноги.
Вайтблейк. Простите, ваше превосходительство. (Он очень смущен.) Левая,
конечно, левая нога вашего превосходительства. (Собирается с духом.) Все мы
глубоко потрясены болезнью вашей левой ноги. Сверху донизу. Весь народ