"Фридрих Дюрренматт. Страницкий и Национальный герой" - читать интересную книгу автора

Флейшер. Надеюсь, что вы скажете Национальному герою, как живется нам,
маленьким людям? Это теперь ваша прямая обязанность, дружище!
Корбмахер. И как плохо платят на парфюмерной фабрике!
Фройляйн Луиза. И как плохо платят благородные господа!
Господин с окладистой бородой. Как подорожала водка!
Страницкий. Я скажу Меве все. Моя речь будет передаваться по радио,
можете послушать! Люди! Жители улицы Моцарта! Настал великий патриотический
миг! Болезнь вразумила нашего Национального героя, героя Финстервальда и
Сан-Плинплина, он понял, что те, кто наверху, и те, кто внизу, богатые и
бедные должны объединить свои усилия. Поэтому он и позвал к себе меня,
инвалида Страницкого, чтобы посоветоваться со мной.
Все. Слушайте! Слушайте!
Страницкий. Предстоят важные преобразования.
Все. Браво.
Страницкий. Давайте поэтому встретим грядущие дни радостно.
Господин с окладистой бородой. Выпьем сливянки!
Кормбахер. Бургундского!
Флейшер. Будем есть курицу!
Фройляйн Луиза. Торты!
Страницкий. Я плачу за все!
Мария (боязливо). Страницкий! Мой Страницкий! Только бы все хорошо
кончилось!
Диктор. И вот настал долгожданный день. Футболист достойно
подготовился. Исчезли дырявые матрасы, мы ведь их помним, шаткий столик,
старая кружка. Вместо этого появились два дивана, купленные в кредит, мягкое
кресло в кредит, стол в стиле конца века и радио - тоже в кредит, уж не
говоря о вине, фруктах и всем орочем, что было заготовлено к празднику, -
тоже, разумеется, в кредит. Ровно в половине десятого появился Вайтблейк на
"бьюике". Собралась почти вся улица Моцарта. С криками "ура" погрузили
безногого в машину. На нем была старая солдатская форма.
Толпа. Ура, ура Страницкому!
Диктор. Рядом с ним в синем морском мундире сидел слепой. И они ехали
по улицам нашей столицы, мимо собора святого Себастьяна. Обрамленные черным
огромные портреты Национального героя со всех сторон строго взирали на
"бьюик", на перекрестках бойко раскупалось "Я стражду" Меве. Колоссальное
дело. "Лайф" предложил за право перевода два миллиона долларов. Без пяти
десять машина завернула в парк при Вифлеемской клинике. Главный врач
Модерцав поджидал их у входа в госпиталь. Безногого посадили на коляску, и
водолаз покатил ее впереди себя. Герцогиня фон Тойфелен, показывавшая
инвалидам дорогу, плакала. Процессия достигла большого холла. На камине в
дорогих рамках стояли портреты Елизаветы, ее величества королевы Англии, с
наследником на коленях и американского президента, а между ними золотой
крест, подаренный нунцием, с надписью: "Страдай за нас". Национальный герой
сидел в американском кресле. Увидев двух инвалидов, он отложил в сторону
"Фауста" и улыбнулся, хотя и несколько более болезненно, чем всегда, своей
знаменитой косой улыбкой. У его ног сражались два молодых льва, подарок
безутешного императора Абиссинии. На заднем плане стояли почетные
медицинские сестры, врачи и ассистенты, а также некоторые члены кабинета.
Царила тишина, торжественная тишина. Почти бесшумно работали
кинооператоры, фотографы и звукооператоры. И вот Й. П. Вайтблейк заговорил.