"Фридрих Дюрренматт. Из записок охранника (1980)" - читать интересную книгу автора

вызванные потребностью создавать самое необходимое для постоянно растущего
человечества, думать не о роскоши, а об одежде и продуктах питания, о
лекарствах и развитии науки, как неумолимое требование, которое гонит нас на
фабрики и склады, в механизированные сельскохозяйственные предприятия и
полуразрушенные угольные шахты. Печально, что администрации снова и снова
приходится напоминать об этом - без всякой, видимо, пользы.
- Печально, - насмешливо возразил я, - что достижения администрации...
Да прославится она в веках... - Тут я преувеличенно низко поклонился. -
...Что эти достижения, в которых никто не сомневается, уже никого не
удовлетворяют. Взгляните на толпы недовольных, которые ежедневно слоняются
по улицам. Да, у нас есть хлеб. Да, мы не голодаем, хотя и не едим досыта.
Да, проституция процветает, насколько позволяет климат. Но не хлебом единым
жив человек.
Он посмотрел на меня испытующе, но не сказал ни слова.
- Что мы имеем, кроме хлеба насущного и крыши над головой? - продолжал
я. - Не буду говорить о качестве этого хлеба и этой крыши. Давайте посмотрим
правде в глаза. У нас отнято все, что нас возвышало, что превращало
неисчислимые серые массы в единый организм, правда, организм довольно
тупоумный, - говорил я, не сводя глаз с застигнутого врасплох чиновника. - У
нас нет больше отечества, которое нас вдохновляло, которое наделяло нас
честью и придавало нашей жизни величие, и смысл. У нас нет больше партий...
Видите, я не требую ничего невозможного. Нет партий, которые воодушевляли бы
нас обещаниями и идеалами. Мы лишены даже самого жалкого развлечения -
войны, которая нас сплачивала и в которой нужно было выжить, лишены героев,
которыми мы восторгались. Даже церкви, - рассмеялся я, - вы превратили в
частные заведения для маленьких развлечений.
Чиновник все еще молчал.
- Отечество, партии, войны, церкви - это все вещи, значение которых мы
сильно преувеличивали. Согласен. Но это все же хоть что-нибудь, - продолжал
я. - А что вы дали нам взамен? Мы пожертвовали всем этим. А что получили?
- Ничего, - сказал чиновник.
- В таком случае мы совершили плохую сделку, - заявил я. - У нас не
осталось ничего, кроме наших однообразных развлечений, нашего пива, наших
девок, наших футбольных стадионов и наших воскресных прогулок.
- Да, у нас осталось только это, - сказал чиновник.
- И вы хотите, чтобы я с головой погрузился в это серое море
повседневности? - спросил я. - Вы ведь это хотели сказать, не так ли?
Чиновник молча смотрел на меня. В комнате стояла мертвая тишина.
Наконец он встал, предложил мне еще одну сигарету и сказал:
- Вы должны решиться на этот шаг.
Его лицо окаменело, стало жестоким. Настойчивость, с которой он уже во
второй раз призывал меня решиться на эту ужасную жизнь, снова вызвала во мне
подозрение, что администрация собирается толкнуть меня на этот шаг, даже
если я буду отказываться. Я видел, с какой легкостью чиновник соглашался со
мной - как человек, которому не надо кого-то уговаривать, ибо у него есть
средство настоять на своем. И это усиливало мое подозрение.
- Вы не имеете права меня заставлять, - сказал я спокойным голосом, но
весь напрягся в ожидании ответа и в надежде, что терпение его наконец
лопнет.
- Не имеем, - подтвердил он. - Я вам об этом уже говорил.