"Лев Константинович Дуров. Грешные записки " - читать интересную книгу автора

крался к воробьиной стайке. Голубей к тому времени в Москве уже не было - их
съели. Вдруг воробьи с громким вспорхом метнулись в сторону и улетели. Грот
поднялся и долго тупо смотрел на то место, где только что копошилась стайка.
Мы тихо засмеялись. И в это время из-за дома неожиданно вынырнул
самолет. Он летел, почти касаясь крыш выпущенными шасси. Немец! Со всеми
своими крестами! Он летел очень медленно. Было отчетливо видно круговое
вращение пропеллера. Самолет приближался, и вот он уже совсем рядом. И тут я
увидел пилота. Он повернул голову в нашу сторону и встретился со мной
взглядом. У него было длинное красивое лицо. И он вдруг весело улыбнулся и
подмигнул мне левым глазом. Я почувствовал, как мое лицо стало багроветь и
раздуваться. В виске что-то сильно стукнуло, и голову пронзила резкая боль.
Я уже испытал такое однажды. Ехал из школы на подножке трамвая, а рядом
стоял подвыпивший мужик. Я старался его придержать, чтобы он не свалился. Он
улыбался. А когда сошли на остановке, он неожиданно фальшиво выкрикнул:
- По карманам лазишь, гаденыш?! - И наотмашь ударил меня по лицу.
А вокруг молча стояли и смотрели люди. По-моему, они все видели и все
понимали, но никто не сказал ни слова. Никто даже не двинулся с места. Мужик
повернулся и пьяной разбитной походочкой пошел прочь.
И тогда со мной случилось это. Я долго шел за мужиком, ничего не
соображая. Шел и все. Глядя в его квадратный затылок. Его счастье и мое,
конечно, что не попался по дороге булыжник или какая-нибудь железяка. В
конце концов я остановился и сильно выдохнул. Наверное, устал от напряжения.
Зашел в какой-то пустой двор и долго плакал в углу.
Когда я увидел улыбающееся лицо немецкого пилота, со мной произошло то
же самое. А самолет стал набирать высоту, потом завис на мгновение и,
накренившись, рванул вниз.
- Пи-ки-ру-ет! - заорал Пасява. - На госпиталь!
Раздался страшный грохот, зазвенели стекла, нас горячей волной прижало
к трубе. И тут же наступила гнетущая тишина, которую, впрочем, тут же
разорвал истошный вопль коменданта.
- Черти! Куда вас занесло! - орал он снизу. - Дуров, это ты там?
Слезайте все! Шкуру с задниц спускать буду!
Но все обошлось, и "тылы" наши остались в неприкосновенности. Немец
промазал. Бомбы попадали в Яузу и задели только парапет набережной. Правда,
одна бомба все же упала во двор госпиталя, но, к счастью, осколки никого не
задели.
А у меня появились неприятные сны. Сначала один - голодный. Издалека на
меня летит огромная краюха хлеба, летит с ужасным гулом, а вокруг нее, как
спутник вокруг Земли, вращается расписная деревянная ложка. Я вздрагиваю и
просыпаюсь. В холодном поту, конечно. Этот сон снился мне так часто, что
чуть не доконал меня.
Теперь к этому сну добавился еще один - "мой немец". Крутится
пропеллер, все быстрее и быстрее, и выплывает лицо немецкого летчика -
длинное и красивое. Он улыбается и подмигивает мне левым глазом. В висках у
меня начинает стучать. Я просыпаюсь и чувствую, как лицо мое пылает от
беспомощности, злобы и стыда. И этот сон стал мучить меня каждую ночь. Как я
его ненавидел - "моего немца"!
А потом то ли в газетах было сообщение, то ли слух прошел (а в Москве,
как известно, слухам надо верить), но всем вдруг стало известно, что по
улице Горького и Садовому кольцу с вокзала на вокзал проведут колонну