"Лев Константинович Дуров. Грешные записки " - читать интересную книгу автора

Ну, может быть, я как профессионал улавливаю в репризах чуть больше,
чем неискушенный зритель: ведь все эти неуловимые нюансы реприз и есть
украшение действа. А кто-то смотрит просто широко раскрытыми глазами.
Детскими глазами. Наверное, так и надо смотреть - наивно-доверчивым
взглядом. Но, увы, уже не всегда получается видеть искусство детскими
глазами...
Если говорить серьезно, то я думаю, что изначальные истоки театра
следует искать в цирке. Когда-то, в незапамятные времена, на городской
площади появлялся акробат и удивлял окружающую его толпу незамысловатыми
гимнастическими упражнениями. Потом появились мимы, их сменили мистерии, а
уж из мистерий, скорее всего, и родился театр Древней Греции. И все эти
огромные греческие театры были построены, наверное, гораздо позже того, как
на площадь вышел первый акробат.
Я заметил, что, если на сцене удается соединить трагизм с эксцентрикой,
происходит эмоциональный разряд огромной мощи. Поэтому я часто использую в
своих спектаклях цирковые элементы. У меня вот, скажем, в спектакле
"Весельчаки" по Нилу Саймону работали акробаты братья Воронины. И в
спектакле "А все-таки она вертится" и живые собаки бегали, и в руке актера
огненный шар загорался, и НЛО летали. Мечтаю поставить спектакль с
элементами цирка и эксцентрики. Надеялся на помощь Никулина, который мог бы
подсказать мне какие-нибудь оригинальные трюки, остроумные репризы. Но, увы,
уже и Юрия Владимировича не стало, а я все вынашиваю свою мечту...
Но как бы там ни было, эту мечту я все же претворю в жизнь. К этому
меня обязывает почетное звание Трагический клоун. Да-да, есть у меня среди
прочих и такое вот звание. И присвоили мне его не партия и не
правительство - его я получил в Англии.
На Эдинбургский фестиваль мы привезли "Женитьбу" Гоголя, которую
поставил А. В. Эфрос. И меня там в одной газетной рецензии назвали - всякие
лестные эпитеты были, но Бог с ними, - "трагическим клоуном". Это стало для
меня высшей наградой. Подумал тогда: "О, как это замечательно, если это
действительно так. И не нужно мне никакого другого звания. Все эти казенные
"заслуженные", "народные" - чушь!" Автор рецензии писал, что этот спектакль
стоит посмотреть хотя бы из-за того, что в нем занят "трагический клоун Лев
Дуров". И для меня это звание стало самым высоким.
Я считаю Чарли Чаплина гением в нашем деле. Ведь кто он такой?
Трагический клоун! Я, конечно же, не могу да и не хочу сравнивать себя с
Чаплином. Но если меня назвали так, значит чего-то я стою. Повторяю: это для
меня самое почетное звание - Трагический клоун.

Но вернемся в Лефортово. В его военные годы. Все, что было до войны, не
представляло для меня ничего значительного и быльем поросло. Так - детский
лепет с манной кашей пополам. С войной детство как-то сразу оборвалось и
наступила пора взросления. Появились новые слова, новые понятия. Рухнул
привычный уклад спокойной, размеренной жизни, и она стала угловатой,
колючей, жестокой. К ней нужно было привыкать, и чем быстрее, тем лучше -
для выживания. Детские игры сменили взрослые обязанности.
Немцы были где-то рядом. Их авиация сбрасывала на Москву фугасы,
зажигалки. Но живых немцев, чтобы вот так - лицом к лицу - никто из нас еще
не видел. И вот я увидел одного из них. До тех пор фашисты для меня были
абстрактным понятием. Плакатные карикатуры на них вывешивали в "Окнах ТАСС",