"Лев Константинович Дуров. Грешные записки " - читать интересную книгу автора

И вот издалека: ши-ши, ши-ши, ши-ши, ши-ши... Идет! Красиво идет!
Резонатор (деревянный ящик с фанерными боками) вступает за резонатором.
Щетки, утыканные гвоздями, сыпят с боков резонаторов опилки. Ах, как хорошо!
- Приготовиться стыкам! Пошли!
Та-та-та, та-та-та, та-та-та, та-та-та!
Прекрасно! Поезд приближается.
- Врежь, ребята!
Та-та-та! Та-та-та! Та-та-та!
- Железо! Начали!
Зза-за-за! Зза-за-за! З-з-за-а!..
Нервно запели листы кровельного железа в руках увлеченных
"ассистентов". Так и надо!
- Большой барабан!
Бу-а-а-а-а-а!.. Бу-а-а-а-а-а!..
- Залп!
Боже мой! Ахнуло все сразу! Дрогнули старые стены. В конце коридора
что-то с грохотом рухнуло. На вешалке испуганно взвизгнула тетя Дуся:
- Господи! Да что ж это такое!
Я весь в поту. У меня у самого мурашки бегут. Фурор!
В зале овация! Прибежали из МХАТа - ведь наши здания рядом.
- Что тут у вас происходит?
- Спектакль.
- У нас чуть все стекла не вылетели! Мы думали - салют! Но ведь
никакого праздника нет! Еще один такой спектакль - и рухнет вся наша
альма-матер!
Да, хотя мы и наделали много шума, но "Бронепоезд" не прошел.

Студия подарила нам много личных знакомств не только с большими
театральными деятелями, но и с великими государственными мужами. Сейчас-то
об этих "мужах" и память, небось, выветрилась, а тогда!..
Ведь наша студия находилась рядом с Красной площадью, а стало быть, и
рядом с Кремлем, и мы имели удовольствие наблюдать многих вершителей судеб
тех времен. (Хотел добавить: "Эти встречи оставили неизгладимый след в наших
сердцах". Но мое сердце почему-то запротестовало).
Первый раз я увидел Никиту Сергеевича Хрущева при открытии одного из
подземных (подуличных) переходов на улице Горького. Сама идея переходов
пришла в голову Хрущева после его визита в США. Очень она ему понравилась, и
он решил претворить ее в действительность.
И вот выхожу я как-то из Проезда МХАТа на улицу Горького. На углу
застыла небольшая толпа. Суетятся взволнованные официальные лица, одетые как
манекены. Нетерпеливо смотрят в сторону Красной площади. Явно кого-то ждут.
И вот вижу, действительно, - несется "членовоз", резко тормозит и из
него вылезает Хрущев. В шляпе, которая давит на уши, и в серо-голубом
костюме.
Толпичка напряглась. И вдруг от нее отделяется мужичонка, простирает
руки вверх и с криком: "Господи!" начинает пятиться перед Никитой
Сергеевичем. Пятился, пятился, и, желая, наверное, выразить
верноподданнический восторг, завопил:
- Хинди - руси! Пхай-пхай!
Хрущев остановился, побагровел и заорал на всю улицу Горького: