"Геннадий Дурнайкин. Час мдет ("Уральский следопыт" 1987 N 6)" - читать интересную книгу автора

стаканы.
Дом стоял на вершине пологой сопки, и из окна была видна вся долина с
петляющей рекой, вытянутое закатное солнце над гигантской огненной чашей
океана. Внизу, в черничных кустах между лиственницами, уже поселилась
вечерняя мгла, дышала чутким звериным покоем и свежестью. Тишина была такой
прозрачной, что я слышал реку.
Женщина была уже другой, может, это вечернее солнце и тени изменили ее?
Глаза удлинились, лицо стало тоньше.
- Мне не ясно еще, зачем ты пришел сюда? - прерывая молчание, сказала
она. - Уже четвертый год я одна. Мой муж умер, едва доведя до конца свою
работу. Он родоначальник практической астрономии и первожитель новой
материальной эпохи человечества. А я - житель номер два. И никак не могу
привыкнуть к этому счастью, так оно ново и так остро.
- Он был стар?
- И да и нет, трудно сказать. Известен день его рождения. И дата смерти.
Я покажу его фотографии.
- Люди заняты совершенствованием нынешней жизни, а ты обещаешь новую
эпоху...
- Люди не минуют ее! Она неотвратима. Завтра я все расскажу тебе, а
теперь отдыхай.
Оставшись один в угловой комнате наверху, я заснул под шорохи первого в
этом году по-настоящему осеннего ветра, сухого и прохладного: он пронизывал
чащи, пробуя на прочность листья и травы.
Когда я проснулся, потолок был занят немой пляской золотистых теней,
вломившихся в проемы окон. Поднявшись и выглянув в сад, я увидел множество
рефлекторов, компактными группами установленных среди деревьев. Их почти
нестерпимый блеск, обжигая, вселял бодрость.
Я вышел и в двери столкнулся с юной девушкой: льняные волосы, прямые,
очень густые и длинные, невесомо лежат на платье из кружев, припухшие губы
на худом лице с бледно-голубыми глазами, хрупкие пальцы протянутых ко мне
рук.
- Здравствуй, сегодня я незнакомка! Мне нравится быть женщиной своего
воображения.
- Это... ты? - с усилием заговорил я с нею.
- Тебе неприятно? Я хотела сделать тебе подарок, украсив себя... Пойдем в
лес, к реке. Осенью она теплая. Я расскажу о своих превращениях. Возможно,
скоро они надоедят мне и станут доступны многим. А пока они - моя жизнь,
оставленная тем, кому я верила, когда над ним смеялись.
- Ты обещала показать мне его.
- Его фотографии? Они со мной.
Мы вышли, прошли по саду, где я набрал яблок в полу рубашки. Спустились к
реке, к завалу из деревьев, принесенных паводком и отбеленных солнцем, и
удобно устроились на стволах. Мыли яблоки в бегущей под ногами воде. Они
были хрустящими и ломкими.
- Я хочу плакать - жаль последних лет, - сказала она, улыбаясь. - Не
обращай внимания... Вот он, смотри.
С фотографии глядело лицо мужчины около пятидесяти, упрямое и чуть
скорбное.
- Здесь он в пору самого плодотворного своего периода. Он получил
доказательства самонаращивания комет из творческого ничто Вселенной и сделал