"Маргерит Дюрас. Любовник" - читать интересную книгу автора

возникает смутное чувство потерянности, странной усталости; блеск солнечных
лучей на воде слегка потускнел, шума уже не слышно, всю ее будто бы окутал
густой туман.

Я больше никогда не сяду в автобус для местных. Отныне в моем
распоряжении лимузин, на нем я буду ездить в лицей и возвращаться в пансион.
Буду обедать в лучших ресторанах города. И всегда жалеть о том, что я делаю,
от чего отказываюсь и что принимаю, и хорошее и плохое, автобус, шофер, с
которым мы обменивались шутками, старухи на задних сиденьях, постоянно
жующие бетель, детишки - на полках для багажа, моя семья в Шадеке, ужас ее
существования и ее неколебимое молчание.

Он продолжал разговор. Сказал, что скучает по Парижу и здесь ему не
хватает очаровательных парижанок, свиданий, вечеринок, кутежей - о-ля-ля! -
да и "Куполь", и "Ротонды" (лично я, знаете, предпочитаю "Ротонду"), и
ночных кабаре, короче - всей этой "шикарной" жизни, которой он жил два года.
Она внимательно слушала, вылавливая из сказанного сведения о его богатстве и
прикидывая, сколько же у него может быть миллионов. Он принялся рассказывать
о своей семье. Мать давно умерла, он - единственный ребенок. Остался только
отец, ему-то и принадлежат все деньги. Но вы знаете, какой он - вот уже
десять лет сидит на одном месте, курит трубку с опиумом да глядит на реку,
но все равно никогда не выпустит из рук бразды правления. Она говорит:
понятно.
Старик не позволит сыну жениться на девушке с белой кожей, на этой
маленькой проститутке из Шадека.

Все началось задолго до того, как он решился заговорить с белой
девочкой, стоявшей у перил парома; началось, когда он вышел из автомобиля и
сделал первый шаг к ней. Она знала - уже тогда знала, что ему страшно.
Да, поняла с первой минуты, и еще поняла: он целиком в ее власти. А
значит, и любой другой мужчина может при случае оказаться в ее власти. И еще
она поняла: сегодня настало время сделать то, что она обязана сделать. И
знать об этом не должны ни ее мать, ни братья. Захлопнувшаяся дверца черного
автомобиля отрезала ее от семьи раз и навсегда. Мать и братья не должны
отныне знать, что с ней станется. Ее могут отнять у них, увести, оскорбить,
развратить - теперь это не их дело. Это больше не касается ни матери, ни
братьев - так суждено. И девочка в черном автомобиле уже готова
расплакаться.
Она - дочь и сестренка - будет теперь связана только со своим первым
мужчиной, подвернувшимся ей на пароме.

Это случилось очень скоро. Каждый день он встречал ее у дверей лицея и
отвозил в пансион. А однажды в четверг после полудня подъехал к пансиону. И
увез ее в черном автомобиле.
Они приехали в Шолон. Остановились напротив бульваров, соединяющих
китайские кварталы с центром Сайгона. Широкая, словно в Америке, улица кишит
трамваями, рикшами, автомобилями. Только что перевалило за полдень. Девушка
улизнула с прогулки, обязательной для воспитанниц пансиона.
Квартирка в новом доме в южной части города. Обставлена, можно сказать,
на скорую руку, в основном мебелью в стиле "модерн". Он говорит: я не сам