"Сара Дюнан. На грани" - читать интересную книгу автора

одеждой, обувью, книгами, парфюмерией, бутылками спиртного, фотоаппаратами и
пленкой. Для многих отпуск начинается уже здесь. Это читается на их лицах.
Покупают здесь разборчиво, не то что на загородных гуляньях, где теряют
всякий здравый смысл, в бешеном энтузиазме хватая что ни попадя. Здесь
бродят не спеша, поглядывая вокруг и выискивая; парочки ходят обнявшись, не
разнимая рук, как на пляже, дети волочатся за родителями, кружа вокруг, в
безопасности охраняемого пространства. Ведь о краже детей из зала ожидания
для отбывающих пассажиров слышать нам не приходилось, не правда ли?
На втором этаже рядом с магазином "Все для тела" расположился кофейный
бар "Капуччино", выставивший в зал свои столики. За одним из столиков сидит
женщина, рядом с собой она поставила небольшую дорожную сумку, посадочный же
талон ее лежит перед ней возле пластиковой кофейной чашечки. Ни другой
ручной клади, ни пакетов "дьюти-фри" у нее нет, и покупками она не
интересуется. Вместо этого она наблюдает за публикой и вспоминает свое
первое пребывание здесь, в этом аэропорту, двадцать лет назад, когда
подростком она впервые одна отправлялась на континент. Ничего подобного
тогда здесь не было. До того, как придумали использовать под магазины любое
незанятое пространство, воздушное путешествие считалось делом серьезным,
требующим к себе почтительного отношения. Тогда в аэропорт отправлялись
принаряженными, а под "дьюти-фри" подразумевалась покупка двадцати пачек
сигарет "Ротмен" или духов от Элизабет Арден. Время это казалось теперь
далеким, как эра черно-белой фотографии. Тогда, помнится, вылет задержался
на три часа. Слишком юная для дешевой выпивки и слишком бедная, чтобы
интересоваться духами, она сидела в ряду глубоких, как люлька, красных
кресел, намертво привинченных к полу, и читала свои путеводители,
описывающие тот или иной город, прежде виденный ею лишь в мечтах, читала,
стараясь утихомирить волну бурлящего в крови адреналина. Вся ее будущая
жизнь лежала за заграждением сектора № 3, и ей не терпелось пройти за это
заграждение.
Теперь все изменилось. Хоть адреналин по-прежнему ощущается в жилах, в
этом нет ни бурления, ни страсти. Он лишь жжет изнутри опасливой
настороженностью пополам с кофеином. Временами она даже жалеет, что
отправилась. Или что не взяла с собой Лили. Лили бы понравилось все это
коловращение, ребячья болтовня заполнила бы пустоту, а ее любознательность
вытеснила бы цинизм, открыв путь удивлению и чуду. Но путешествие это - не
для Лили. Ее отсутствие - часть замысла.
Она отодвигает кофейную чашечку, кладет посадочный талон обратно в
карман. Когда она в последний раз глядела на табло, посадка на рейс в Пизу
еще не начиналась. Теперь на табло мелькал сигнал: "Посадка заканчивается".
Сектор № 37. Она встает, направляется к стеклянному лифту.
Двадцать лет назад, идя на посадку, она мысленно напевала песенку
битлов "Она ушла из дома". Уже тогда ее слова казались наивными,
воспринимались с иронией. И, прокручивая их в уме, она не могла не
улыбаться. Наверное, в этом все дело: теперь ирония ее не утешает.

Амстердам - Пятница, днем

Вечером в пятницу я люблю ловить кайф. Наверно, это можно назвать
привычкой, но привычкой не закоренелой. Для меня это просто способ
расслабиться - работа кончена, можно отпраздновать конец недели - что-то в