"Сара Дюнан. На грани" - читать интересную книгу автора

Сколько уж было этих прощаний, подумала я, ю прикусила язык. К тому
времени я уже так привыкла не любить этого человека, что даже не отдавала
себе отчета в причинах своей нелюбви - из-за того ли я не люблю его, что он
подонок, или из-за того, сколько горя принес Анне. Каждый раз, когда она
порывала с ним, я ликовала. Последний разрыв произошел примерно за полгода
до признания был и столь мучительным и драматичным, что я и впрямь начала
верить, что теперь уж все кончено, и кончено бесповоротно.
- И что же ты собираешься делать? - наконец выговорила я, и наступившая
пауза была такой долгой, что, помню, я успела всыпать ложечкой сахар в чашку
и размешать его.
Еще я услышала, как она набрала в легкие воздух перед тем, как
ответить.
- Я собираюсь оставить ребенка, Стелла. - Она запнулась. - И не из-за
него. Я хочу ребенка.
Три слова. Всего три. Я хочу ребенка. Анне должно исполниться тридцать
три года. Я знаю ее с девятнадцати лет, и за все эти годы ни разу не уловила
ни намека на тиканье биологических часов. В тишине, воцарившейся на другом
конце провода, я отчетливо услышала тогда это тиканье.
- А что он? Готов содержать две семьи, да? - Я знала, что проявляю
жестокость, но уж слишком обидным мне показалось, что она скрывала это от
меня так долго, и я хотела дать ей это понять.
- Не злись на меня, Стелла. И без того тошно. К Крису это не должно
иметь никакого отношения.
Я немедленно пошла на попятный.
- Прости. Что же он говорит? Ты ему сказала?
- Нет. И не собираюсь. Все равно его здесь не будет. Получил
корреспондентский пост в Вашингтоне. Он и пришел мне это сообщить. На
следующей неделе они улетают.
Помню, что я мысленно воскликнула: "Слава тебе господи!" Значит, больше
не будет его рожа вечерами маячить на наших телевизионных экранах. Вместо
этого мы будем лишь со страхом подмечать отдельные черточки сходства с ним в
его ребенке.
- Я хочу растить ребенка самостоятельно. Хотя, конечно, надеюсь, что и
вы с Полом тоже в стороне не останетесь.
- Господи, Анна - все-таки проговорила я, потому что в подобных случаях
выбора нет: надо говорить правду. - Я даже не уверена, что люблю детей...
- Потому что у тебя не было опыта. Этого ребенка ты полюбишь. Обещаю.
И она оказалась права. Ребенка я полюбила. Как и все мы. Однако
впоследствии, думая об этом, я все-таки помнила свою обиду на то, что Анна
так долго таила все от меня, и далее прелесть Лили не могла перечеркнуть для
меня эту обиду. В конце концов, даже самая сильная любовь не мешает видеть
недостатки и промахи любимого существа, и, кажется, примерно тогда я уяснила
для себя, что Анна, всегда обладавшая явным талантом вранья в необходимых
житейских размерах - касалось ли то экзаменационных работ, сроков,
устанавливаемых нанимателями, или же интимных отношений с любовниками, -
могла также скупиться на откровенность и со мной, своей лучшей подругой.
Шесть месяцев спустя я прибыла в Лондон к моменту рождения ребенка, и
Лили явилась в этот мир под опеку крестной, которая была ей ближе, чем
кровные родственники, и суррогатного отца, уделявшего ей больше внимания,
чем мог бы уделять родной.