"Нодар Владимирович Думбадзе. Собака" - читать интересную книгу автора

кремневку, измучается животное! - простонал дед и закрыл уши дрожащими
руками.
Целый час продолжалось это неслыханное, безжалостное истребление
собак. Целый час гудело и шумело село. И все это время наша Собака,
запертая в сарае, со злобным лаем и рычанием бросалась на дверь, скребла
ее когтями.
Постепенно все стихло. Грохнул вдали последний выстрел, и наступила
мертвая тишина.
- Э-ге-ге-ге-ей! - раздался вдруг чей-то победоносный крик.
- Все. Кончилось... Боже великий, прости нам грехи наши тяжкие... -
вздохнул дед.
...Наступило утро.
Пропел петух.
Замычала корова.
Заблеяла коза.
Закудахтали куры.
Из-за Концхоулы поднялось солнце.
Все было как обычно, и все же то утро было необычным.
Селу чего-то не хватало - незаметного, обыденного, но привычного,
близкого, родного чего-то. И когда на проселочной дороге между изгородями
показался Аслан Тавберидзе с топором на плече и за ним вприпрыжку не бежал
его вислоухий Тузик, я понял: этой неотъемлемой частью, этой плотью от
плоти и кровью от крови села была собака - обыкновенная сельская
дворняжка.
Утро 24 августа 1943 года в моем селе наступило без собаки...


...Весь день наша Собака не выходила за калитку, не ела, не лаяла.
Она лежала у ног деда с закрытыми глазами и вытянутыми лапами. Если б не
равномерно вздымавшийся и опускавшийся живот, Собаку можно было принять за
мертвую.
- Ну, как она? - спросил я деда.
- Переживает вчерашнюю ночь, - ответил он. - Ничего, скоро все
забудет. - Он погладил Собаку. Она не шелохнулась.
Под вечер опять появился подвыпивший Бадриа.
- Добрый вечер, Спиридон! - поздоровался он.
- Здравствуй, Бадриа! - ответил дед, но по двор гостя не пригласил.
- Спиридон! - начал Бадриа смущенно. - Народ... того... недоволен...
Во дворе Спиридона, говорят, вчера не было стрельбы...
- А что, разве кончилась война? Или вернулся мой Арсен? Или вчера
была новогодняя ночь? В честь чего бы мне стрелять? - спросил дед.
- Спиридон, не обижай село ради собаки... Убей пса. У нас ведь собаки
были не хуже твоей. Или ты один нашелся такой добрый?
- Нет, Бадриа, не бывать тому, чтобы у моего гроба не выла собака!
- Смотри, Спиридон! Не дай бог, но если пес взбесится и покусает моих
детей, спалю твой дом и тебя заодно! - пригрозил Бадриа и ушел,
пошатываясь.
Было уже темно, но я заметил, как побледнел дед.
- Бадриа! - крикнул он.
Бадриа обернулся.