"Нодар Владимирович Думбадзе. Аствац, Инчу Амар!" - читать интересную книгу автора

почему я пел в ансамбле песни...
- В каком еще ансамбле? - удивился я.
- А черт его знает! Когда мы, еле волоча ноги, возвращались с
каменного карьера, я и один русский парень, Костя Суворов, старались
развлечь изможденных ребят, Костя играл на балалайке, я пел:

Гей-гоп, гей-гоп,
мадам попугай,
гей-гоп, гей-гоп,
один рубль дай...

Это я пел для русских, а для грузин - ту самую песенку, про ЗАГЭС.
Вот те крест, видит бог, для немцев я не пел никогда и ничего! Сами они,
сволочи, распевали нашу "Сулико"... А теперь этот бессовестный тип
пристает ко мне - почему я услаждал немцев!.. Как я попал в плен? Будто
знаю и скрываю! Посадили нас в товарные вагоны, повезли куда-то. А спустя
три дня - пожалуйста, вылезайте, а кругом - немцы! Вот и объясни теперь
ему, как это случилось! Почему не застрелился! А было у меня оружие? И
разве так просто - застрелиться? - Дядя Геворк закурил снова. Рука у него
дрожала. - Спрашиваю, сколько тебе лет, сынок...
- Кого спрашиваешь?
- Да этого следователя, будь он неладен...
- Как его фамилия?
- Дай вспомнить... Такая, знаешь, имя и фамилия вместе...
- Алекси-Месхишвили?
- Нет...
- Гогисванидзе?
- Нет... Да, вспомнил! Гигиберия!.. Спрашиваю, сколько тебе лет,
сынок, такой ты скорый и строгий... Не твое, говорит, это дело! Через три
дня не получу исчерпывающего ответа, потом пеняй, говорит, на себя!
- Ты тоже хорош! Что ты мне все это рассказываешь? Рассказал бы ему!
- Гм, расскажешь, когда на лбу у него вот такими буквами написано:
"Входа нет!"
- В следующий раз, когда он вызовет тебя, возьми меня с собой! -
потребовал я. Дядя Геворк рассмеялся. - Да ты не смейся, я говорю
серьезно - возьми меня с собой!
- Ладно, сынок, возьму, только коня и ладью поставь на место - они
оба твои, как же ты их берешь?
- Ну и черт с ними, не твое дело! - сказал я в сердцах и смешал
фигуры. Дядя Геворк спокойно разложил их по местам.
- Что, видишь, что моя берет, и на попятную? Играй, не вешай носа, у
нас впереди целых три дня! - Дядя Геворк сделал ход и записал его. -
Видишь, записал, чего же ты ждешь?
Дядя Геворк как будто ожил, лицо у него порозовело, в голосе
появились озорные нотки.
- Ну-ка, расскажи, как это было, на экзамене? "Кто перевел на
грузинский язык "Капитал" Маркса"? И что ты ответил? "Энгельс"? Расскажи,
расскажи!
Дядя Геворк встал, поднес левую руку к виску и произнес пропавшим
вдруг голосом: