"Александр Дюма. Дочь регента (Собрание сочинений, Том 13) " - читать интересную книгу автора

наше повествование, Рион как будто покинул Люксембургский дворец, и сам
Дюбуа известил герцога Орлеанского, что новый губернатор в сопровождении
свиты в девять часов утра отбыл в Коньяк.
Пока развивались все эти события, герцог Орлеанский больше не виделся с
дочерью, поэтому, когда он сообщил, что намерен воспользоваться своим крайне
раздраженным состоянием и объясниться с ней до конца, это должно было скорее
означать, что он собирается просить у нее прощения, нежели с ней ссориться.
Дюбуа хорошо знал герцога и не обманывался насчет его мнимой
решительности, но Рион уже уехал в Коньяк; это только и нужно было Дюбуа. Он
надеялся за время его отсутствия подсунуть принцессе какого-нибудь нового
секретаря или лейтенанта гвардии, который стер бы в ее сердце воспоминания о
Рионе. Тогда Рион получил бы приказ отправиться в Испанию, в армию маршала
Бервика, и стал бы не более опасен, чем Лаэ в Дании.
Возможно, с моральной точки зрения план был не слишком красив, зато
весьма логичен. Нам неизвестно, был ли герцог посвящен хотя бы наполовину в
проекты своего министра.
Карета остановилась перед Люксембургским дворцом, который, как всегда,
был залит огнями. Герцог вышел из экипажа и с присущей ему живостью поднялся
на крыльцо. Дюбуа (герцогиня его не выносила) остался сидеть, свернувшись
клубочком, в углу кареты. Но герцог через мгновение появился у дверцы, и вид
у него был растерянный.
- О монсеньер, - сказал Дюбуа, - неужели вас не велено принимать?
- Нет, но герцогини во дворце нет.
- И где же она? У кармелиток?
- Она в Мёдоне.
- В Мёдоне! В феврале, и в такую-то погоду! Монсеньер, эта любовь к
природе мне кажется подозрительной.
- Признаюсь, мне тоже. Какого черта ей делать в Мёдоне?
- Ну, это узнать нетрудно.
- А как?
- Поехать в Мёдон.
- Кучер, в Мёдон! - приказал регент, поспешно садясь в карету. - Мы
должны быть там через двадцать пять минут.
- Позволю себе заметить монсеньеру, - сказал смиренно кучер, - что
лошади уже проделали десять льё.
- Загоните их, но через двадцать пять минут мы должны быть в Мёдоне.
На столь ясный приказ отвечать нечего.
Кучер с силой ударил кнутом по упряжным, и, удивленные жестокостью,
благородные животные понеслись так быстро, как если бы они только что
выехали из конюшен.
Всю дорогу Дюбуа молчал, а регент был озабочен; время от времени оба
пристально вглядывались в дорогу, но на ней не было ничего достойного их
внимания, и герцог так и приехал в Мёдон, не найдя никакого выхода из
лабиринта своих противоречивых мыслей.
На этот раз из кареты вышли они оба: объяснение между отцом и дочерью
грозило затянуться, и Дюбуа желал дождаться его конца не в карете, а в
каком-либо более удобном месте.
У крыльца стоял швейцар в парадной ливрее. Поскольку на герцоге был
кафтан на меху, а на Дюбуа плащ, он остановил их. Тогда герцог назвался.
- Прошу прощения, - сказал швейцар, - но я не знал, что монсеньера