"Александр Дюма. Карл Великий (Собрание сочинений, Том 1) " - читать интересную книгу автора

ему признаться и вижу теперь, что это было мне внушением свыше; но я так
никогда и не решился, потому что знаю того, кого я оскорбил: его гнев
подобен грому небесному, он грохочет, падает на голову виновного и поражает
насмерть.
- Есть нечто такое, чего следует опасаться более, нежели гнева
человеческого: это гнев Божий, - отвечала праведница, - повторяю вам, что
ничего не смогу сделать для вашего исцеления. Признайтесь в совершенном зле,
и я обещаю прежде всего заступиться за вас перед королем Карлом; а когда он
вас простит, я молитвами испрошу для вас прощение Божие.
Виновный задрожал всем телом при мысли о том, какой гнев он навлечет на
себя этим признанием; однако он взял себя в руки и, поднявшись с колен,
проговорил:
- Вы правы; лучше принести в жертву свою жизнь, нежели погубить душу;
лучше быть наказанным в этом мире, чем в мире ином; проводите меня во
дворец, святая женщина; будьте свидетельницей моего покаяния, выслушайте
признание в совершенном злодеянии и защитите меня, как обещали, от гнева
короля.
Дама Долороза набросила вуаль и последовала за Венеманом, который
приказал отвести его в папский дворец. Король Карл беседовал в это время о
делах христианства с папой Адриеном; однако Венеману так не терпелось
признаться в том, что он скрывал все эти три года, что он вошел в комнату,
где находились его брат и папа римский. Дама Долороза, не поднимая вуали,
встала за дверью.
Карл удивился, приметив беспокойство в лице Венемана, и спросил, что с
ним. Тот, не отвечая, пал на колени перед братом-королем и с рыданиями,
ударяя себя в грудь, исповедался в злодеянии, а потом стал молить о
прощении. Карл на мгновение лишился дара речи; но как только он понял, в
какое ужасное преступление он сам был втянут из-за клеветы брата, на смену
изумлению пришло возмущение, и, выхватив меч с рычанием, подобным львиному
рыку, он занес его над головой виновного. Видя все это, дама Долороза
метнулась от двери, где она находилась, и протянула руку, останавливая
супруга, а другой приподняла вуаль.
Карл Великий в изумлении замер: он узнал Хильдегарду.
Добрая принцесса приложила палец к губам; подойдя к Венеману,
по-прежнему стоявшему на коленях и ожидавшему удара, она подула ему на
глаза, и спала чешуя, мешавшая ему, как св. Павлу, видеть. Первой, кого
разглядел перед собой виновный, была та, которую он считал погибшей по его
вине. Он снова закрыл глаза и, умоляюще сложив руки, воскликнул:
- О святая женщина! Верните мне темноту, в которой я до сих пор
пребывал: лучше я буду незрячим, нежели меня будет преследовать тень
загубленной мною женщины.
- Это не тень, брат мой, - возразила Хильдегарда. - Это ваша сестра,
чудесным образом спасенная десницей Всевышнего, дабы простить вас; Господь
Бог наградил ее сверх всякой меры, возвращая ныне супругу, господину и
королю.
С этими словами она поворотилась к Карлу; тот раскрыл объятия и прижал
ее к груди.
Папа Адриен благословил супругов, которых вновь соединил Господь
милосердный; по просьбе Хильдегарды Карл простил Венемана, и они все вместе
уехали в Аллеманию.