"Александр Дюма. Княгиня Монако (Собрание сочинений, Том 57) " - читать интересную книгу автора

- Господи! Сделай милость, дай мне как следует переварить то, что я
съел с таким удовольствием.
Проказник шевалье де Грамон научил этой молитве восемь - десять детей
придворных, и они повторяли ее, полагая, что так положено, и не желая знать
никакой другой, до того они были им приучены к ней. Шевалье де Грамон бывал
у нас редко - он боялся моего отца, который с ним не церемонился.
- Друг мой, - говорил ему отец, - вот деньги, они нужны вам, чтобы
плутовать в игре; в противном случае вы, пожалуй, сделаетесь разбойником с
большой дороги, а мне не хочется видеть вас на виселице.
Я упомянула о сердечных привязанностях кардинала Ришелье. Марион
Делорм, связь с которой ему приписывали, отвергла Ришелье: она считала его
слишком скупым и скучным.
- Я принимала у себя всех знатных людей Европы, - заявила она, - и в
моем доме уже не осталось места для этого мелкого святоши.
Кардинал затаил злобу на куртизанку и погубил ее, так что она умерла в
нищете, покинутая всеми любовниками, и ее место заняла Нинон, уступавшая
Марион в красоте. Герцогиня де Шон оказалась менее несговорчивой, но это
едва не обошлось ей дорого. Однажды вечером, когда она возвращалась из
Сен-Дени, несколько морских офицеров остановили ее карету и попытались
разбить две склянки с чернилами, бросив их в лицо женщины. Нет более
надежного способа обезобразить человека, и к нему часто прибегали в пору
гражданских войн. Стекло разбивается, чернила проникают в порезы, лицо
невозможно отмыть - этим все сказано. Герцогиня так отчаянно отбивалась, что
пострадали лишь ее карета и юбки. Сколько раз я мечтала о подобной мести:
какая радость лишить соперницу красоты, которой она гордится! Госпоже де
Монтеспан чрезвычайно повезло, что условности, сопряженные с моим положением
и знатным происхождением, заглушили мое злопамятство; я постоянно встречала
эту женщину на своем пути и постоянно бывала побеждена ее красотой. Даже на
смертном одре я буду помнить о тех страданиях, какие она мне причинила.
Сейчас, когда я пишу эти строки, она по-прежнему красивее меня, невзирая на
все ее роды и неистовые страсти. Этому не будет конца!
Моя тетка герцогиня д'Эгийон, в прошлом г-жа де Ком-бале, по слухам,
была самой постоянной любовницей его высокопреосвященства. Эту связь
отрицали, но не скрывали настолько, чтобы нельзя было ее обнаружить.
Герцогиня д'Эгийон родила от своего дяди четырех детей - двое из них умерли,
а двое еще живы. Ее дочь, которой дали хорошее приданое, вышла замуж за
некоего дворянина из Пе-ригора, и он заточил ее в домашнюю тюрьму, якобы
таким образом оказывая ей честь. Сын герцогини, известный в свете как
шевалье Дюплесси, получил титул мальтийского рыцаря непонятно за какие
заслуги. Это красивый мужчина, хитрый, как и его отец; мы с ним еще
встретимся: разве за мной не охотились все внебрачные сыновья этого
столетия?
Господин де Лозен говорил, что вокруг меня вьется целый рой бастардов;
с неподражаемым видом он захлопывал дверь перед носом шевалье Дюплесси.
Король Людовик XIII угасал. В конце жизни у него появилась одна
причуда - брить своих придворных, и, чтобы не впасть в немилость, всем
следовало подчиняться. В ту пору отец еще не был герцогом и страстно желал
им стать, поэтому он, угождая королевской прихоти, и не думал прятать свой
подбородок. Во время этой процедуры отец развлекал общество своими
постоянными побасенками; король рассмеялся, и его рука дрогнула.