"Александр Дюма. Кучер кабриолета " - читать интересную книгу автора

прошептала:
"Как странно... Где я? Ничего не узнаю..."
"Естественно, - отвечаю я, - по той простой причине, что вы никогда
здесь не были".
"Помолчи, Кантийон", - говорит мне хозяин и тут же обращается к
девушке; а он-то умел разговаривать с женщинами.
"Успокойтесь, сударыня, - говорит он, - я буду ухаживать за вами с
преданностью брата, а когда вы поправитесь настолько, что вас можно будет
отправить домой, я немедленно перевезу вас отсюда".
"Так значит, я больна? - удивленно спрашивает она, затем, собравшись с
мыслями, восклицает: - Да, да, вспомнила, я хотела! (Тут у нее вырвался
стон.) И это, очевидно, вы, сударь, спасли мне жизнь. О, если бы вы знали,
какую гибельную услугу вы оказали мне! Какое горестное будущее уготовило
ваше самопожертвование незнакомой вам женщине".
Теребя свой нос, который по-прежнему горел огнем, я внимательно слушал
их разговор, не пропуская ни единого слова, и потому пересказываю вам все в
точности, как оно было. Мой хозяин утешал девушку на все лады, но она
только твердила:
"Ах, если бы вы знали!"
Видно, ему надоело слушать одно и то же, потому что, наклонясь к ее
уху, он сказал:
"Я все знаю".
"Вы?" - переспросила она.
"Да! Вы любили, а вас предали, бросили".
"Да, предали, - подтвердила она, - подло предали, безжалостно
бросили".
"Так вот, - сказал г-н Эжен, - поверьте мне ваши горести. Знайте, мною
движет не любопытство, а желание быть вам полезным. Мне кажется, я уж не
совсем чужой для вас".
"О нет, нет! - воскликнула она. - Ведь тот, кто готов, как вы,
рискнуть жизнью ради другого - великодушный человек. Уверена, вы-то не
бросили бы несчастную женщину, оставив ей в удел либо вечный позор, либо
быструю смерть. Да, да, я все вам расскажу".
Тут я подумал: "Ладно, начало положено, выслушаем историю до конца".
"Но прежде всего, - заметила девушка, - позвольте мне написать отцу,
ведь я оставила ему прощальное письмо, сообщила о своем решении, и он
думает, что меня уже нет в живых. Вы позволите ему, не правда ли, приехать
сюда? О, только бы в порыве отчаяния он не отважился на какой-нибудь
безрассудный шаг. Позвольте ему приехать незамедлительно. Чувствую, что
только с ним я смогу поплакать, а слезы принесут мне облегчение!"
"Напишите, конечно, напишите, - сказал мой хозяин, пододвигая ей перо
и чернильницу. - Кто посмеет отсрочить хотя бы на миг священное свидание
дочери с отцом, мнивших, что они разлучены навеки? Пишите, я первый прошу
вас об этом. Не теряйте ни минуты. Как должен страдать в эту минуту
несчастный ваш батюшка!"
Пока мой хозяин разглагольствовал, она настрочила записку хорошеньким,
бисерным почерком и, подписавшись, спросила адрес дома, где находится.
"Бакская улица, дом тридцать один", - пояснил я.
"Бакская улица, дом тридцать один!" - повторила она.
И - хлоп! - чернильница опрокинулась на простыню. Помолчав, девушка