"Александр Дюма. Корсиканские братья" - читать интересную книгу автора

уважением, которое выказал, когда мы пришли.
- Однако, - сказал Люсьен, - если бы предпочитаете спокойно закончить
ваш ужин, подняться в свою комнату и согреть ноги, куря сигарету...
- Нет, нет! - закричал я. - К черту! Вы мне обещали разбойника, так
представьте!
- Хорошо. Давайте возьмем ружья, и в дорогу!
Я вежливо распрощался с мадам де Франчи, и мы вышли в сопровождении
Гриффо, который освещал нам дорогу.
Наши приготовления не заняли много времени.
Я подвязался дорожным поясом, который приготовил перед отъездом из
Парижа, на нем висел охотничий нож. В поясе были уложены с одной стороны
порох, а с другой - свинец.
Люсьен появился с патронташем, с двустволкой системы Мантон и в
остроконечной шляпе - шедевре вышивки - дело рук какой-нибудь Пенелопы из
Суллакаро.
- Мне идти с Вашей Милостью? - спросил Гриффо.
- Нет, не нужно, - ответил Люсьен, - только отпусти Диаманта, вполне
возможно, что мы поднимем несколько фазанов, а при такой яркой луне их можно
подстрелить как днем.
Минуту спустя крупный спаниель прыгал вокруг нас, завывая от радости.
Мы отошли шагов на десять от дома.
- Кстати, - сказал Люсьен, поворачиваясь, - предупреди в селении, если
услышат несколько выстрелов в горах, то пусть знают, что это мы стреляли.
- Будьте спокойны, Ваша Милость.
- Без этого предупреждения, - пояснил Люсьен, - могут подумать, что
возобновились вооруженные стычки и вполне возможно, что мы услышим, как наши
выстрелы эхом отзовутся на улицах Суллакаро.
Мы сделали еще несколько шагов, затем повернули направо, в проулок,
который вел прямо в горы.


VI

Хотя было самое начало марта, погода была прекрасной, можно даже
сказать, что было жарко, если бы не чудесный морской ветер, который нас
освежал и доносил до нас терпкий запах моря.
Из-за горы Канья взошла луна, чистая и сияющая. Я бы мог сказать, что
она проливала потоки света на весь восточный склон, который делит Корсику на
две части и в какой-то степени образует из одного острова две разные страны,
которые все время воюют друг с другом.
По мере того, как мы взбирались все выше, а ущелья, где протекала
Таваро, погружались в ночную тьму, в которой было трудно что-либо
разглядеть, перед нами открывалось Средиземное море, спокойное и похожее на
огромное зеркало из полированной стали, раскинувшееся до горизонта.
Некоторые звуки, свойственные ночи, которые либо тонут днем в других
шумах, либо по-настоящему оживают лишь с наступлением темноты, теперь были
отчетливо слышны. Они производили сильное впечатление, конечно, не на
Люсьена, привычного к ним, а на меня, слышавшего их впервые, вызывая
восторженное изумление и неутихающее возбуждение, порожденные безудержным
любопытством ко всему, что видишь.