"Оксана Духова. Хозяйка тайги " - читать интересную книгу автора

Манифест объяснительный, столь поспешно Сперанским писанный, гласил на
другой день после мятежа:
"Тогда как все государственные сословия, все чины военные и
гражданские, народ и войска единодушно приносили нам присягу и в храмах
Божиих призывали на царствование наше благословение небесное, горсть
непокорных дерзнула противостать общей присяге, закону, власти и убеждениям.
Надлежало употребить силу, чтоб рассеять и образумить сие скопище. В сем
кратко состоит все происшествие, маловажное в самом себе, но весьма важное
по его началу и последствиям".
- Я не брат Александр, - бормотал про себя Николай. - Я с бунтовщиками
миндальничать не стану. Я им покажу, как революции в России устраивать...
Но в душе он ужасался содеянному и, вернувшись во дворец, тут же
написал брату Константину:
"Дорогой, дорогой Константин! Ваша воля исполнена. Я - император, но
какой ценой! Боже мой, ценой крови моих подданных..."

Все солдаты, схваченные на месте побоища, были сразу же водворены в
Петропавловскую крепость. Николай приказал к утру следующего дня стереть
все, следы происшествия, и убитых бросали в проруби на Неве, пятна крови
присыпали снегом. К утру только поврежденный карниз Сената да огромные
полыньи на реке напоминали о вчерашних событиях.
Все знатные люди, участвовавшие в заговоре, были доставлены во дворец,
и Николай сам допрашивал их. Ругательствами и презрением были встречены эти
люди. Князь Оболенский стоял перед императором со связанными руками, и
теперь Николай мог излить на него всю ненависть и злобу - князь был старшим
адъютантом в дежурстве Гвардейской пехоты, а Николай командовал одной из
дивизий этой пехоты и потому Оболенский строго взыскивал с Николая еще в
бытность его великим князем за упущения по службе. Не мог пройти мимо своего
бывшего начальника Николай, чтобы не напомнить ему старых взысканий.

Князя Трубецкого привезли во дворец после полуночи. Николай в полной
парадной форме и андреевской ленте вышел к нему навстречу и закричал,
приставив указательный палец ко лбу князя:
- Что было в вашей голове, когда вы с вашим именем, с вашей фамилией
вошли в такое дело? Гвардии полковник! Князь Трубецкой! Как вам не стыдно
быть с такой дрянью? Ваша участь будет ужасна. Вы погубили жену! Погубили!
Вы знаете, что я могу вас сейчас расстрелять?
Трубецкой внезапно тоже закричал:
- Расстреляйте, государь, вы имеете право!
- Не хочу! - взвизгнул вдруг Николай. - Я хочу, чтобы участь ваша была
ужасна!

Десять дней осаждала Ниночка Павловна Кошина коменданта Петропавловской
крепости, в казематы которой поместили мятежных офицеров и где они ждали
царского приговора своей участи.
Осада Ниночкой крепости была делом тайным, она приходила сюда в
сопровождении бывшей своей нянюшки Катерины Ивановны, уверяя отца, что
наведывалась в церковь да бегала за покупками намедни, иначе родительский
дворец покинуть беда сущая. Кучер Мирон Федорович, коему граф Кошин велел
пистолью вооружиться, головой своей отвечал за Ниночкину безопасность, а