"Юрий Дугинов. Танцующий с пираньями " - читать интересную книгу автора

ничто.

Вокруг Сергея плавали белые дельфины, и терлись об него скользкими
телами. Приятное тепло расползалось по телу, где-то там, в вышине солнце
играло на листе водной глади, и отсюда казалось маленьким желтым мячиком.
Что он делает здесь на глубине, почему не захлебнулся, ведь акваланга он на
себе не чувствует. Дельфины кружили в ярких солнечных нитях, проникших сюда
с поверхности, улыбались своими рыбьими мордами, уносились в темноту глубин.
Иногда в поле зрения появлялись гигантские касатки, окруженные ореолом
зеленоватых водорослей, пристально вглядывались в глаза Уварову, как будто
что-то хотели сказать. Очень странно, что периодически из пасти проплывающих
рыб вырывались воздушные пузыри, и уносились к поверхности.
"Рыбы не аквалангисты, они не выдыхают отработанную смесь каждые пять
секунд" - думал Сергей, наслаждаясь своим парением в глубине. - "Все это так
похоже на иллюзию".
Из темноты явились две большие акулы, и, разевая зубастые пасти,
направились к гостю. Акулы тоже дышали на манер аквалангиста, пропуская
пузыри через ряды клиновидных зубов.
Уваров открыл глаза и ничего не увидел. По щекам проносились грозди
воздушных шариков, рождающихся при каждом его выдохе. Акулы исчезли, и их
грозные пасти светились еще несколько секунд в памяти, а потом растворились.
Глаза немного чесались, и Сергей понял, что он действительно находится под
водой. Сильно болела правая рука, и, пошевелив пальцами, он понял, что она
чем-то сжата. Что-то мешало сжать зубы, и, прикоснувшись ко рту, Уваров
нащупал загубник, и трубку, уходящую к баллону на спине. Маски не было, но
без нее он захлебнулся бы, находясь без сознания, что-то должно перекрывать
носовое дыхание. Нос сильно болел, и это не удивительно, ведь в каждую
ноздрю была затрамбована какая-то хрустящая дрянь.
"Странно, почему они просто не прибили меня, зачем было так заботливо
упаковывать". - подумал Уваров и улыбнулся в темноту.
Потом заговорил Барометр, и по его визгливому, размеренному голосу,
Сергей понял, почему все еще жив, - быстрая смерть не доставило бы "рыбному
королю полного удовлетворения".
"Здравствуй пловец. Тебе темно, холодно и страшно, и это хорошо".
Свободной рукой Сергей нащупал наушники, примотанные к голове
пластиковой лентой, но он преодолел первое желание сорвать их в тот же миг.
"Так много хочется сказать тебе сейчас, но боюсь, что у тебя уже скоро
кончится запас в баллоне", - в ушах вспыхнула волна безудержного смеха
Барометра.
Уваров сорвал с головы пластиковую ленту, и дужка, соединяющая наушники
поползла вниз и легла у основания шеи. Ехидный голос утонул в темноте.
Паника оплетала Уварова плотными щупальцами, призывала биться в истерике,
вырвать загубник и кричать, пока вода не заполнит легкие, но уплывающий смех
Барометра рождал желание выжить, во что бы то ни стало, и заставить хрипеть
от боли своего обидчика.
"Прежде всего, я должен замедлить дыхание, а этого не выйдет, если я
буду загонять себе ногти в ладони. Нужно забыть о Барометре, успокоиться и
все обдумать".
Правая рука была пристегнута наручником к манежу - стальной трубе,
тянувшейся по всей длине бассейна и привинченная к дну пластиковым хомутом,