"Владимир Дудинцев. Новогодняя сказка" - читать интересную книгу авторавыразительными взглядами. Я оказался человеком малодушным. Сначала поддался
панике и даже похудел. Не мог слышать никаких по сторонних, не относящихся к делу бесед и напряженно работал в течении недели. А через неделю, когда я получил новый номер нашего научного журнала и прочитал в оглавлении имя члена-корреспондента С., я тут же вскипел и забыл обо всем на свете, кроме куска бумаги, покрытого печатными значками. Нервно я перелистал журнал и сразу же увидел набранную мелким шрифтом сноску /самые язвительные выражения всегда набирают мелким шрифтом/. Там, в окружении вежливо-ядовитых слов я увидел свою фамилию. И жизнь моя вернулась в старое русло. Бумага, бумага, кто тебя выдумал! Я бросил работу и, подстрекаемый всем нашим отделом, который сплошь состоял из моих болельщиков, написал статью и поместил в ней не одну, а целых три сноски. Они должны были совершенно уничтожить моего врага. Мы составляли эти сноски всем отделом. И если бы вы захотели взглянуть на нас за работой, я могу вам под сказать: сходите в Третьяковскую галерею и посмотрите картину Репина "Запорожцы". На этой картине изображен весь наш отдел - и наш шеф, хохочущий, взявшийся за живот, и я, сидящий за столом в очках, с пером в руке, Войдя в старую, привычную колею, я забыл совсем о том субъекте, который следил когда-то за мною из-за углов, из арок и подъездов. После известных вам тягостных дней, кончившихся похоронами, фрачный хвост не показывался. Я был уверен, что за мною следил тогда один из бандитов, исполнявших приговор над тем, кого уже нет. Но вскоре после того, как я получил газету со статьей - ответом моему исконному врагу С. , а точнее, в тот день, когда я вышел из редакции, где мне заказывали еще одну статью, я почувствовал всей спиной, что на меня увидел в наполовину разваленном доме, который рабочие разбирали на снос, -в темном проломе на втором этаже я увидел какую-то фигуру: она тут же ушла в сторону, за стену. Как раз в этот день я должен был отмечать свой тридцатилетний юбилей. Я хотел пригласить товарищей, чтобы отпраздновать эту круглую дату. И вот, как видите, еще днем, засветло, на мой праздник надежно улеглась первая тень. Я отправился домой, поднялся на свой этаж. В общем зале, где все мы смотрели по вечерам телевизор, ожидал меня товарищ - модник и любитель шалостей. Ну что, погуляем сегодня? Я что-то нездоров, - ответил я, - Отложить придется. - Нехорошо быть надутым в такой замечательный день. Тридцать лет - лучший возраст мужчины! И тут же он подарил мне яркий галстук. - А то попразднуем? Я свалю тебя с ног! - шепнул он.- Мне посчастливилось добыть редчайшее вино! Между прочим, разговаривая с ним, я заметил: в дальнем углу сидела незнакомая женщина. Она, должно быть, давно уже ждала меня - я как-то удивительно почувствовал это. Вот она поднялась, сделала шаг ко мне - и я уже не слышал ничего, что говорил мне товарищ. Это была женщина лет тридцати, с сильно покатыми плечами, очень красивая. Ее красота жила в особых, милых неправильностях лица и фигуры и особенно в прямом грустном взгляде. Эта же красота вдруг отразилась повторно в тихом низком голосе женщины. Я сразу же вспомнил ту, другую, золотую пылинку, которая |
|
|