"Элрик из Мелнибонэ / Elric of Melnibone [= Город мечты, Призрачный город / The Dreaming City]" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл)

5

Ииркан отошел от постели сестры. Он был измучен, у него было изможденное лицо, и когда он заговорил, то чувствовалось, что и дух его сломлен тоже.

— Сделано, — сказал он, потом повернулся и посмотрел в окно на башни Имррира, на гавань, в которой стояли на якорях вернувшиеся золотые баржи рядом с тем кораблем, который король Страаша одолжил Эльрику. — Она проснется через минуту, — рассеянно добавил Ииркан.

Дайвим Твар и Ракир вопросительно посмотрели на Эльрика, который стоял на коленях перед постелью Каймориль. Под его взглядом лицо ее приобретало все более умиротворенное выражение, и на какое-то ужасное мгновение он заподозрил принца Ииркана в том, что тот обманул его и убил Каймориль. Но затем ее веки дрогнули, глаза открылись. Она увидела его и улыбнулась.

— Эльрик! Сбылись мои сны! Ты в безопасности?

— В полной, Каймориль. Так же, как и ты.

— Ииркан?

— Это он разбудил тебя.

— Но ты поклялся убить его.

— Я также попал под влияние волшебства, как и ты. Мои мысли спутались. Они и сейчас еще не пришли в норму относительно кое-каких дел. Но Ииркан теперь переменился. Я победил его. Он не сомневается больше в моем могуществе. И больше уже не жаждет узурпировать власть.

— Ты милосерден, Эльрик, — она откинула со своего лица волосы цвета воронова крыла.

Эльрик обменялся взглядом с Ракиром.

— Может, мной движет не милосердие. Может, это чувство следует называть чувством дружбы. Дружбы с Иирканом.

— Дружбы? Неужели ты можешь…

— Оба мы смертные, оба оказались жертвами той игры, в которую играют между собой Повелители Высших Измерений. Моя преданность должна быть к таким же, как я сам, и вот почему я перестал ненавидеть Ииркана.

— Вот именно это и называется милосердием, — ответила Каймориль.

Ииркан попросил разрешения удалиться.

Эльрику показалось, что он заметил странный свет в глазах своего поверженного двоюродного брата. Но, может, это было всего лишь отчаяние, что ему приходится переносить такие оскорбления. Он кивнул. Ииркан вышел из комнаты, мягко закрыв за собой дверь.

Дайвим Твар сказал предупреждающе:

— Не доверяй Ииркану ни в чем, Эльрик. Он опять предаст тебя.

Повелитель Драконьих Пещер был встревожен.

— Нет, — сказал Эльрик. — Он не боится меня, но боится той шпаги, что я ношу на поясе.

— Тебе тоже следует бояться этой шпаги.

— Нет. Я — повелитель этой шпаги.

Дайвим Твар хотел было что-то ответить, но только печально покачал головой, поклонился и вместе с Ракиром вышел из комнаты, оставив Эльрика и Каймориль вдвоем.

Каймориль обняла Эльрика и прижала его к себе.

Они поцеловались и заплакали.

Всю неделю в Мельнибонэ был праздник. Теперь уже почти все корабли, солдаты и драконы вернулись домой, и Эльрик тоже вернулся домой, доказав свое право на управление Государством, так что все странности его характера (самым странным было то, что он пощадил Ииркана) принимались подданными, как должное.

В Тронном Зале состоялся бал, самый прекрасный из тех, которые только помнили придворные кавалеры. Эльрик танцевал с Каймориль, принимая самое живое участие во всех развлечениях. Только один Ииркан не танцевал, предпочитая остаться в темном углу под галереей, где пели музыкальные рабы, игнорируемый всеми гостями. Ракир станцевал с несколькими мельнибонийскими дамами и договорился с ними со всеми, потому что он сейчас был героем Мельнибонэ. Дайвим Твар тоже танцевал, хотя глаза его всегда немного мрачнели, когда он видел принца Ииркана. А позже, после роскошного пира, Эльрик заговорил с Каймориль.

— Будешь ли ты моей императрицей, Каймориль?

— Ты ведь знаешь много лет, что я выйду за тебя замуж, разве не так?

— Значит, ты согласна стать моей женой?

— Да, — Она засмеялась, решив, что он шутит.

— Но не императрицей? По крайней мере на год?

— Что ты хочешь сказать, милорд?

— Я должен уехать из Мельнибонэ на один год, Каймориль. То, что я узнал за последние несколько месяцев, заставляет меня попутешествовать по Молодым Королевствам, посмотреть, как другие нации и государства ведут свои дела. Потому что я считаю, что Мельнибонэ должен измениться, если мы хотим, чтобы наше государство выжило. Оно должно стать силой в этом мире, но доброй силой, потому что мы все еще обладаем большим могуществом.

— Доброй силой? — она была удивлена, и в ее голосе слышались тревожные нотки. — Мельнибонэ никогда не выступал ни за добро, ни за зло, он заботился лишь о собственном процветании и удовлетворении своих желаний.

— Я позабочусь, чтобы все переменилось.

— Ты хочешь все изменить?

— Я хочу просто попутешествовать по миру и только тогда решить, есть ли в этом необходимость. Повелители Высших Измерений хотят удовлетворить свои тщеславные желания в этом мире. Хотя они и предоставили мне в последнее время помощь и покровительстве, я боюсь их. Я предпочел бы, если это возможно, чтобы люди сами разбирались в своих делах.

— И ты уедешь? — в глазах ее стояли слезы. — Когда?

— Завтра, вместе с Ракиром. Мы сядем на корабль короля Страаши и отправимся на Остров Пурпурных Городов, где у Ракира есть друзья. Ты поедешь с нами?

— Я не могу представить… я не могу… ох, Эльрик, зачем отравлять все то счастье, которое мы с тобой сейчас получили?

— Потому что я чувствую, что оно непрочно, пока мы не узнаем, что представляем собой на самом деле.

— Тогда ты должен узнать это, но один. Потому что у меня такого желания нет.

— Ты не поедешь со мной?

— Это невозможно. Я… я мельнибонийка, — она вздохнула. — Я люблю тебя, Эльрик.

Эльрик был печален, но он знал, что принял правильное решение. Если он не уедет, он очень скоро станет беспокойным, а если он станет беспокойным, он, может быть, будет смотреть на Каймориль как на своего врага, поймавшего его в ловушку.

— Ты должна править, как императрица, пока я не вернусь. — сказал он.

— Нет, Эльрик, я не могу взять на себя такую ответственность.

— Тогда кто? Дайвим Твар?

— Я знаю его. Он тоже не захочет иметь столько власти. Магум Колим больше подойдет.

— Нет.

— Тогда ты должен остаться, Эльрик.

Но взгляд Эльрика уже обегал толпу придворных, собравшихся внизу. Этот взгляд остановился на одинокой фигуре, сидящей под одной из галерей, на которой пели музыкальные рабы. И Эльрик произнес, иронически улыбнувшись:

— Тогда им должен быть Ииркан.

Каймориль в ужасе вскочила.

— Нет, Эльрик! Он узурпирует у тебя власть!

— Не сейчас. И это только справедливо. Он единственный, кто хотел быть императором. Сейчас ему представится возможность быть императором в течение года, пока я буду отсутствовать. Если он будет править хорошо, то я обдумаю, не отказаться ли мне от власти в его пользу. Если плохо, это докажет раз и навсегда, что все его тщеславие было направлено не в ту сторону.

— Эльрик, я люблю тебя. Ты глупец и преступник, если доверишься Ииркану еще раз.

— Нет, — просто ответил он. — Я не глупец. Я всего-навсего лишь Эльрик. Я ничего не могу с этим поделать, Каймориль.

— Я люблю Эльрика! Но Эльрик обречен! Все мы обречены, если ты не останешься сейчас здесь!

— Я не могу. Во имя моей любви к тебе, не могу.

Она встала, плакала и не знала, что ей делать.

— А я — Каймориль. Ты погубишь нас обоих. Ты погубишь нас, Эльрик.

— Нет. Я создам нечто лучшее. Я раскрою новое. Когда я вернусь, мы поженимся и будем жить долго и счастливо, Каймориль.

И тем самым Эльрик солгал три раза. Первая его ложь касалась принца Ииркана. Второй раз он солгал, говоря о Черной Шпаге. В третий раз он солгал сейчас, здесь, Каймориль.

И эти три неправды предопределили судьбу Эльрика, потому что только в самом важном в нашей жизни лжем мы убедительно и с полной убежденностью.