"Эдгар Дубровский. Холодное лето пятьдесят третьего (рассказ для кино) " - читать интересную книгу автора

- Кто-то же тебя родил, - с раздражением сказал Копалыч. - А от нее еще
какие-нибудь родственники... Где-то... Не может никого не быть.
- В капусте нашли... Вертухай надыбал.
Помолчали.
- Голубцов хочу, - сказал Копалыч. - С томатом, сметаной. Ел
когда-нибудь голубцы-то?
- Не знаю...
- Не ел.
На тоне крутили ворот шестеро старух, а трое стариков тащили из воды
подборы невода. Вытащили на песок мотню с рыбой, принялись разбирать улов,
раскладывать по ящикам.
- Скоро привезут, - сказал Копалыч, поглядев туда, и достал из кармана
оловянную ложку, а из другого - обломок оселка. - На, поточи.
Лузга не взял. Копалыч бросил их ему на грудь.
- Встань, поработай, - брезгливо сказал Копалыч. - Будет законная доля,
а не подачка.
Лузга давно потерял способность удивляться, но тут бровь его поднялась.
- Ну ты чешешь! Как прокурор.
Копалыч взял у него ложку и оселок. Ручка ложки была сточена наискось,
но затупилась. Копалыч стал затачивать лезвие до бритвенной остроты.
- Старики решили тебя больше не кормить, - сказал он.
- У кого рыба, тот и прав, - вяло кивнул Лузга, слова Копалыча его не
озаботили. - "Встань, поработай"... Ну, встану, рыбу начну шкерить... С ходу
у меня - начальник, дед Яков. То сделай, сё... А я не хочу бочки мыть из-под
рассола! Он меня выгонит, и я опять лягу. На хрен тогда вставать?
- Сдохнешь с голода.
- Зато лежа. - Лузга помолчал, глядя в небо, и сказал, меняя смысл: -
Законная доля.
Подошли лодки с уловом. Старухи умело и молча опростали лодки, часть
ящиков занесли в сарай - то была рыба для засолки и вяления: кумжа, ленок,
чир.
- Нынче прибыток не велик, - сказал высокий старик в очках,
седобородый, похожий на Чернышевского, бригадир Яков. - Однако малый бочонок
засолим. Приступай, Копалыч.
Небольшого осетра и ящик с нельмой и судаком старики потащили к
леднику, что был выкопан у края леса. Старухи же стали делить лещей, сорогу,
окуней и всякую мелочь.
Подошла с ведром Лида, приземистая, широкая в кости женщина лет сорока,
немая, работавшая на пристани матросом. Ей уважительно наполнили ведро
рыбкой покрупней. Маленькая черноглазая старуха смотрела на факторию.
- Ну, неси ему, - сказала ей другая старуха. - С утра вроде напевал
чего-то.
Черноглазая перекрестилась и подхватила ведро.
Заведующий отделением фактории Зотов, крепенький человек с белесыми
бровями и ресницами на твердом лице, носил черный костюм, брюки заправлял в
хромовые сапоги, брился каждый день - вообще следил за собой тщательно. Один
жил, бобылем, скотины не держал, только кур - для яиц и диетического мяса.
Вот и сейчас он ходил среди кур, высматривая намеченную. Ловко поймал
ее, взял за лапы головой вниз и кухонным ножом, как шашкой, отсек голову.
Далеко тянул голову и клонился вперед, чтобы сапоги не забрызгать.