"Евгений Дубровский(Лесник). Лесной шум " - читать интересную книгу автора

ЛЕДОХОД


Каждая река сбрасывает лед по-своему.
Рыбак, живущий лет тридцать на берегу Клязьмы, как самое обычное
простое известие сообщает, что вот через восемь дней в понедельник в три
часа дня его река пойдет. Он знает это верно по многим приметам: вот этот
ручей начинает бурлить за неделю до ледохода, к тому заливчику должна
подступить с другой стороны вода, перед подвижкой льда непременно пролетят
кулики-сороки. Иной раз, сняв шапку и попробовав, как теплым ветром тянет
из-за дальнего бора, дед уверенно сбавит срок: не в понедельник река пойдет,
а в воскресенье в три часа. И в минуты, назначенные с такой странной
точностью, вдруг что-то крякнет, лопнет среди пожелтевшей равнины
надувшегося льда, и он ползет, иногда очень медленно, несколько шагов.
Дальнейшее движение его может задержаться разными причинами неизвестно на
какой срок, но первая подвижка указывается запросто с большой точностью, и
вслед за подвижкой начинает неудержимо прибывать вода, иногда быстро,
большей частью постепенно. Она не крушит, не бунтует, а, спокойно
поднимаясь, выходит из берегов и разливается по равнине. Островами стоят
десятки селений, мелкие, как будто безобидные волны мирно плещутся между
избами. Не зевай, человек! За пустяк тут гибнет скот, пропадает птица. Поля
исчезли, их нет, есть водополье: ни поле, ни вода, смесь того и другого. И
если долго гуляет полая вода, то разлив безобидной равнинной реки
превращается в бедствие.
На Урале почти нигде не бывает водополья. Поля там есть и воды очень
много, но они не смешиваются. Избыток влаги там уходит в лес, не имея
возможности проникнуть в каменную почву, заболачивает ее, стоит тихо,
мертво, вредно. В реку попадает в виде воды то, что, растаяв на снеговых
вершинах в сверкании весеннего солнца, стремительно скатится в гранитную
канаву-реку. Какая-нибудь Ляля, почти неведомая вообще и не существующая
летом, весной несется в пене с шумом, с брызгами, свирепствует... дня
три-четыре. Разлиться ей некуда, она сжата стенами скал и, переполненная
вешними волнами, примчавшимися с гор, она яростно раскидывает свой лед в
течение нескольких часов куда попало: на скалы берегов, в устья притоков, в
болота прибрежных лесов.
С такой рекой никакие предсказания невозможны, весеннее пробуждение
реки решается не тут, у ее ложа, а где-то там, в каменных громадах
отдаленных гор. И человек, желающий воспользоваться силой реки, сидит на
берегу и караулит. Пошла! Сплав начался... Иногда в глухую ночь сотни
рабочих сталкивают в волны с зимы приготовленный лес. Никаких баржей, ни
плотов, кидай так, как есть! Тут лес идет только молем, без всякой связки. И
огромные бревна часто ломаются о скалы, как спички, когда их кидают с
высоких берегов. В брызгах, в пене бушует и мечется бешеная река, стремглав
уносит все, что в нее ни кинут, летит горой, громадой волн и вдруг
истощается, сохнет, пропадает. Только жалкие струйки бегут кое-где, и трупы
лесных великанов, раскиданные течением, валяются по каменистым отмелям.
Какие-нибудь четыре дня прошли и-ни льдин, ни шума, ни просто воды. Если
прозевать первый бурный порыв горной реки, то сплав погиб, засушен. Обсохшие